Озадаченный Поллард переспросил:
– Не за что было зацепиться?
– Вот именно, – подтвердил Мастерс, затем скомандовал:
– Надевай шляпу, Боб. Мне нужно минутку поболтать по телефону с заместителем комиссара, а потом мы с тобой нанесем небольшой визит известной тебе персоне…
– Не сэру ли Генри Мерривейлу?
– Почему бы и нет?
– Ради бога, сэр, не делайте этого! – взмолился Поллард. – Только не сегодня. Он будет в ярости. Он разорвет нас в клочья и спляшет на наших останках. Он…
Несмотря на изнуряющую жару, на лице Мастерса проступила легкая ухмылка.
– Не волнуйся. Старик высоко держит голову и на самом деле работает, чтобы добиться изменений. Предоставь это дело мне. Нам нужно поймать его на крючок, Боб, поймать на крючок. Грр-рм. И тогда, если ты его заинтересуешь…
Мастерс был необычно приветлив, когда через десять минут он толчком открыл дверь кабинета Г. М., находящегося пятью лестничными пролетами выше первого этажа здания, похожего на кроличий садок на задах Уайтхолла. Зной здесь ощущался еще сильнее, чем на улице, смешиваясь с запахами старого дерева и бумаги. А поскольку Мастерс толкнул дверь, не удосужившись предварительно постучать, то они застали Г. М. водрузившим ноги на стол, со снятым воротничком и мстительно смотрящим на телефон.
– Пошлите им письмо, – гремел он в трубку с интонациями, смахивающими на речь индейского вождя. И на самом деле, если не считать очков, сдвинутых на кончик широкого носа, деревянное выражение лица Г. М. делало его весьма похожим на индейского вождя. Его лысая голова отсвечивала в солнечных лучах, льющихся из окон, а огромная груда бумаг на столе, казалось, сжалась от зноя. – Редактору «Таймс», дорогой Стинкер, – твердо произнес Г. М. – Вынужден выразить свое недовольство этими прокаженными, гиеноподобными продажными душами, которые имеют бесчестие составлять наше нынешнее правительство. Доколе, спрашиваю я вас, сэр… (Это хорошее выражение, достойно Цицерона, не так ли? Да, мне нравится; продолжим в том же духе…) Доколе, спрашиваю я вас, сэр, наши свободнорожденные англичане должны наблюдать, как общественные деньги тратятся на пустяки, тогда как такое чудовищное количество вещей стоит того, чтобы потратить деньги на них? Возьмем, к примеру, меня. Каждый день я вынужден преодолевать пять лестничных пролетов, а почему? Потому что грязные, бесчестные сквалыги отказываются постановить…
– Ах, сэр, – приветливо произнес Мастерс.
Г. М., перечисляющий ненавистные этажи, был слишком измучен для того, чтобы зарычать.
– Ну хорошо, – сказал он, злобно мигая. – Хорошо. Я мог бы уже знать, что это вы, Мастерс. Чаша моих страданий теперь полна. Вы могли бы войти и расплескать ее. Ба!