– Вы устали, Афина? Может быть, ляжете спать? Все происходило в такой спешке, и вы сотворили множество чудес. Вы заслужили отдых. – Его тело запротестовало, но он предпочел вести себя как джентльмен, а не как распаленный жеребец. Он все еще держал руку на дверной ручке вместо того, чтобы протянуть ее и заключить Афину в объятия. Он знал, что ни за что не отпустит ее в эту ночь.
Афина торопливо села за туалетный столик, взяла расческу, которую ее посмеивающаяся горничная бросила там, прежде чем уйти, и принялась расчесывать волосы. Потом поняла, что они уже расчесаны, и передвинула тарелочку со шпильками, лишь бы не смотреть на его голые икры.
– Как вы добры! Я немного устала. То есть я не очень устала, если вы хотите…
– О, я хочу. А вы?
– Я… ах, Боже мой, я рассыпала шпильки!
Он вошел в комнату, наклонился и подал ей горсть шпилек.
– Вы волнуетесь?
Волнуется ли она? Она с трудом держала в пальцах тарелочку.
– Я… – Она хотела солгать, но потом передумала, потому что по ее дрожащим рукам он все равно увидел бы, что она лжет. – Да, немного.
– Это хорошо. Я тоже волнуюсь.
– Вы? О чем вам волноваться? Ведь вы знаете, что нужно делать.
– Ах, но я не знаю, как вам угодить. Я понял, что это гораздо важнее для меня, чем я полагал.
– Но я уверена, что вы во всем разберетесь. Ведь вы умеете очень хорошо целовать.
– Вот как? – Он поднял ее ногу, отчего шелковый халат сполз вниз, и поцеловал, проделав губами дорожку вверх к колену.
– О да! – Она теперь дышала чаще, а ведь он всего лишь поцеловал ее ногу. Кто бы мог подумать? – А вот я…
– Хм-м?.. – Теперь он целовал выше, в бедро.
– Я понятия не имею, как угодить мужчине.
– Вы прекрасно мне угождаете, дорогая. – Теперь его руки гладили ее выше, а за руками последовал поцелуй.
Афина вскочила, едва не опрокинув его навзничь. Он встал и положил последние шпильки на стол.
– Хотите, чтобы я подождал? Я подожду, если нужно, но мне очень не хочется ждать.
Она видела в его глазах желание, а также спереди, в выпуклой части его халата. Афина облизнула губы.
– Нет, я не хочу это откладывать. Хотя мы можем проделать все…
– В другой день? Вы побеседовали с моей матушкой, не так ли?
Она кивнула, уставившись на выпуклость на халате. Он тщетно пытался расположить складки так, чтобы скрыть выпуклость.
– Ну так выбросьте из головы все, что она наговорила вам о боли и неловкости, и думайте о хорошем, пока все не кончится. Не обращайте внимания на это. – Он посмотрел вниз. – Это лишь признак того, как я хочу нынче ночью доставить вам наслаждение. Вы ведь верите мне?