– Ох, прошу тебя, остановись, Линн! Не стоит продолжать. Уже почти шесть часов, а обед в семь. Твой лед тает. Дай мне взглянуть еще раз.
– Я позабочусь о себе сама, благодарю. Оставь меня одну.
Она закрыла дверь ванной комнаты. Большое зеркало отразило невысокую женщину с веснушчатым лицом, все еще похожую на девушку в свои тридцать шесть лет, с челкой и копной вьющихся белокурых волос. Милое, хотя ничем не примечательное личико, за исключением довольно красивых светлых глаз, было сейчас более, чем она могла себе представить, обезображено ссадиной, уже принявшей неприятный синий цвет с зеленым оттенком. Она ужаснулась. Роберт открыл дверь.
– Господи! Как ты можешь спуститься вниз в таком виде! Если только… – Он нахмурился, недовольный своими мыслями.
– Если только что, пожалуйста, скажи?
– Ну… я не знаю. Я мог бы сказать, что авиакомпания потеряла мой чемодан с одеждой и что у тебя было расстройство желудка, это часто случается после двадцатичетырехчасового перелета. Успокойся, прими горячую ванну, положи лед на лицо, ложись в постель и что-нибудь почитай. Закажи себе по телефону хороший обед в номер. Хороший спокойный обед без детей. Успокойся. Все будет хорошо.
Линн уставилась на него.
– Мистер Ловкач. Ты, как всегда, выкрутился. Все погублено – этот долгожданный уик-энд не состоится, новое платье из шелка цвета весенней зелени с хрустальными пуговицами, новый флакончик духов, маникюр – вся радость ожидания, все кончено. Полное крушение надежд. И он мог стоять здесь, уверенный, красивый и спокойный, готовый совладать с собой, чтобы снова идти вперед.
– Я ненавижу тебя, – сказала она.
– Ох, Линн, прекрати. Повторяю, я не собираюсь пережевывать это дело до бесконечности. А сейчас возьми себя в руки. Я тоже должен собраться с мыслями во имя нашего общего спасения, привести себя в порядок и извлечь как можно больше из предоставившегося мне удобного случая. Здесь будет вся руководящая верхушка, и я не могу позволить себе потерять самообладание. Я должен ясно мыслить. Теперь я собираюсь одеться. Благодарю Бога, что мой другой костюм поглажен.
– Я знаю. Я гладила его.
– Ну что же, по крайней мере одну вещь ты сделала как следует.
– Каждый день моей жизни я стараюсь, чтобы у тебя все было как следует.
– Пожалуйста, говори тише. Люди в холле могут услышать. Ты хочешь опозорить нас обоих?
Внезапно силы покинули Линн, и она бросилась вниз лицом на широкую кровать между открытыми чемоданами. Ее губы беззвучно дергались. «Спокойно, спокойно», – говорили они.
Роберт ходил из угла в угол, позвякивая ключами, пока одевался. Когда он был готов к выходу, он подошел к кровати.