– Но зачем прятаться? – удивился Стекимо. – Ваше величество, вы же наши союзники, у вас письмо от короля! Вас пропустят!
– Хабуму жаль огорчать маленького человека, но в этом городе не станут смотреть письмо большого вождя людей, – покачал головой дэвкаци. – Посмотри в трубу со стеклами.
Стекимо торопливо приложил подзорную трубу к глазу и ахнул в ужасе. Над башнями Вороввы развеваются совсем не рокушские знамена. Даже детям известно, что красно-серые полотнища с черными звездами – это флаги серых.
– Передать капитанам приказ вождя – готовить драккары к штурму форта! – скомандовал Хабум.
Последние дни в Воровве царит дикая скука. Не происходит ничего. Совершенно ничего. С того момента, как основная армия ушла дальше на северо-восток, гарнизон, оставленный в захваченном городе, буквально изнывает от тоски.
Поскольку Воровва – стратегически важный город, контролирующий все речное судоходство, ему придали достаточно серьезные силы. Почти семь тысяч солдат и одиннадцать колдунов. В том числе оранжевый плащ – Эдриан Весельчак, новый комендант.
Этот румяный похохатывающий толстяк сейчас как раз выслушивает доклад адъютанта, принесшего новости из Промонцери Альбра.
– Примите мои соболезнования, повелитель Эдриан, – постным голосом произнес тот. – Экспедиция в Закатон, в которой участвовала ваша дочь, погибла.
– Вся, что ли? – жизнерадостно хрюкнул толстяк, вгрызаясь в куриную ножку. – Вот неудачники!
– Да, все пятеро. Асмодея Грозная, Антикваро Мразь, Алес Стрелок, какой-то фиолетовый плащ и ваша дочь. Примите мои соболезнования…
– Ха-ха-ха-ха!.. – залился смехом Эдриан, махая пухлой ручкой. – Ну что ты, что ты, какие соболезнования! Смотри на вещи шире – все к лучшему в этом лучшем из миров! Каждый день кто-то умирает – прикажешь мне горевать из-за этого? Ха-ха-а-а…
– Как вам будет угодно, повелитель, – поклонился адъютант.
Он ничуть не удивился подобной реакции. Неизбывный оптимизм Эдриана Весельчака давно вошел в поговорку – еще никто и никогда не видел этого колдуна хотя бы самую чуточку унылым. Вроде бы в молодости он стал жертвой неудачного эксперимента, в результате чего полностью утратил способность к огорчению. Какое бы горе ни случилось – всегда в приподнятом настроении.
Возможно, этот эксперимент отчасти сказался и на потомстве Эдриана. Недаром же его единственная дочь, Ноктикула Плачущая, большую часть жизни провела с глазами на мокром месте. Впрочем, причиной тому мог быть и круглосуточно хохочущий папаша – такое кого угодно выведет из себя.
Его адъютант не раз и не два задавал себе вопрос: каково это – жить, не зная грустей и печалей, тоски и тревоги, а только лишь радость и веселье? В самом ли деле это так приятно, как кажется на первый взгляд?..