Гламурная невинность (Данилова) - страница 3

Она порывистым движением прильнула к мужчине и обняла его. Он никак не отреагировал, не шевельнулся, не поймал ее ладонь, чтобы прижать к своему липкому от пота, чужого пота, телу… Он был мертв сейчас для нее. Ему требовались долгие часы, чтобы накопить мужскую силу.

Убила бы…

– В Багдаде все спокойно, – сказала Юля Земцова, отодвигая от себя старый, потрепанный блокнот с записями прошлых лет. – Это хорошо, что никто не звонит, никто не приходит, значит, в городе действительно все спокойно. Солнышко светит. Люди валяются на пляже. Или работают в прохладных, с кондиционерами, офисах. Ты, красавица, не молчи, если начнешь рожать. Тебя послушать, так ты и сама толком не знаешь, когда у тебя срок. Завралась совсем. Кому врала-то – себе или врачам?

– Запуталась, – отмахнулась от нее прикорнувшая в кресле округлившаяся и похожая на раскормленную лисицу Таня Бескровная. – Вроде через два месяца рожать. Но ты взгляни только на мой живот. Удивляюсь, как я еще перемещаюсь по приемной.

– Не только ты удивляешься. Тебе Виталий что сказал? Сиди дома, жди прибавления в семействе.

– Вот пусть он там, в своем зубодробильном аду, и ждет. Терпеть не могу стоматологов…

– Минкин – твой муж, между прочим, – заметила Юля и улыбнулась. Ей так нравилась эта бесстрашная Бескровная, что она порой спрашивала себя, правильно ли, что в прокуратуре работают в основном мужчины, и что было бы, если бы раскрытием преступлений занимались женщины? Они более ответственны, всегда доводят дело до конца, не так продажны, как мужчины, мало пьют по сравнению с мужчинами, лучше их разбираются в психологии и более тонко подходят к причине, побудившей человека совершить преступление. Разумеется, когда речь идет не о бытовой драке, закончившейся убийством, не о последствиях пьяной разборки и, конечно, не о заказном убийстве какого-нибудь бизнесмена или политика. Эти преступления не представляют собой интереса, они грубы, просты и просчитываются в два хода. Хотя таких большинство…

Таня же Бескровная, в свою очередь, искренне радовалась, что находится в компании Земцовой, женщины, всегда вызывавшей в ней неподдельный восторг и уважение. Юлия, как всякий умный и уверенный в себе человек, была проста в общении, с ней и работать легко, и говорить по душам. Она многое понимала, буквально любую мысль схватывала на лету и с легкостью строила свои версии или домысливала чужие. Внешне производящая впечатление счастливой женщины, она, как предполагала Таня, где-то в глубине души все равно оставалась несчастной. История ее любви к Крымову, их развалившийся по причине его неверности брак и новое, скоропалительное замужество (теперь Юля была женой француза Патрика Дюваля, ничем не примечательного, хотя и доброго человека, хрестоматийного буржуа, с которым она вместе с дочкой большую часть времени проживала в пригороде Парижа) научили ее скрывать свои чувства и не растрачивать их попусту. Так, чтобы лишний раз не травмировать себя, она старалась приезжать в Россию в то время, когда здесь нет Крымова. Не всегда это получалось. И когда все-таки они встречались, она делала все возможное, чтобы не замечать его. Крымов же, сжигаемый ревностью и всячески пытавшийся вернуть любовь своей бывшей жены, всякий раз терпел поражение – Земцова его не замечала. Или делала вид, что не замечает. За то время, что прошло с момента их развода, Крымов, делец от политики и, как подозревала Таня, авантюрист международного уровня, успел побывать близким другом такого количества женщин, что его недавний роман с бывшей женой Шубина, Женей Жуковой, воспринимался всеми, кто его знал, просто как очередной виток его бурной личной жизни. Отношения Крымова с Женей оборвались на самом пике своего развития – это совпало с приездом Земцовой, и Таня до сих пор не могла понять, доложил ли кто из общих знакомых Юле об этом скоропалительном романе или нет. Во всяком случае, Юля держалась так, как если бы ничего не знала. Хотя уж слишком скандальным был этот роман, возникший, как показалось Тане, как протест, как ответ Жени Жуковой Шубину, бросившему свою жену в самый тяжелый момент ее жизни – в пору материнства. Правда, появись Крымов на пороге Жениной спальни в другое время, кто знает, справилась бы она тогда со своими чувствами, нашла бы в себе силы отказаться от него… Ведь Крымов, как подозревала Таня, в начале очередного романа всегда искренне любил женщину и привязывался к ней в очень короткое время, как если бы и в самом деле собирался жениться на ней. Он расточал ей комплименты, заботился о ней, уделяя ей столько внимания, сколько она не получала его, быть может, за всю свою жизнь. Он принимал такое участие в ее жизни, так помогал ей во всем, что касалось ее насущных проблем, что не поверить в искренность его чувств было просто невозможно. Редкая женщина не попадала под его обаяние, не желая признаться себе в том, что она в его жизни – лишь очередной эпизод, следующая по счету жертва. Да и разрыв-то с Крымовым происходил, как правило, по инициативе женщины, не хотевшей и дальше чувствовать себя обманутой, не хотевшей делить своего пылкого любовника с другой женщиной, потенциальной соперницей. Не обошел своим вниманием Крымов и Таню Бескровную. Он так активно ее домогался прямо накануне ее свадьбы с Минкиным, что она сама чуть не поверила в то, что Крымов любит ее. Надо признаться, что она все же вовремя вышла замуж, вовремя забеременела и… вовремя опомнилась. Ничего не было, да и быть не могло. А если и было, то началось и закончилось в стенах агентства, и свидетелями их нарождавшегося романа были стены, окна да холодный зимний дождь, струящийся по темным стеклам…