— Какую шутку, — спросил он, — сыграл с вами прекрасный пол?
— У меня лучшая в мире жена…
— Охотно верю.
— Но сейчас, — продолжил молодой человек, — я с удовольствием огрел бы ее чем-нибудь тяжелым. Она сама предложила сыграть раунд. Я сказал, что мы должны начать пораньше, потому что теперь рано темнеет. И что же? Она оделась, решила вдруг, что на ней что-то не так сидит, и принялась переодеваться. Потом минут десять пудрила нос. А когда часом позже мне, наконец, удалось вытащить ее к первой лунке, захотела позвонить портнихе и ушла. Да мы и шести лунок не пройдем до темноты! Будь моя воля, все гольф-клубы строго запрещали бы женам играть с мужьями.
Старейшина понимающе кивнул.
— Без такого правила, — согласился он, — тысячелетнее царство[72] придется отложить на неопределенный срок. Вне всяких сомнений, самым тяжким испытанием Иова была жена-гольфистка, хоть это и не подтверждено документально. Мне, кстати, вспомнилась одна история.
— Нет у меня времени на истории.
— Если ваша жена разговаривает с портнихой, времени у вас предостаточно, — ответил мудрец, — я расскажу вам о Бредбери Фишере…
— Это вы уже рассказывали.
— Не думаю.
— Точно. Бредбери Фишер был миллионером, и у него служил английский дворецкий Близзард, который до этого провел пятнадцать лет в графском доме. Другой миллионер хотел заполучить Близзарда, они с Фишером разыграли дворецкого в гольф, и Фишер проиграл. Пока он обдумывал, как объяснить все жене, которая дорожила Близзардом, та вернулась из Англии с другим дворецким, Воспером. Воспер двадцать лет прослужил у герцога и был еще лучше Близзарда. Все кончилось хорошо.
— Да, сказал старейшина, — факты вы изложили верно. Однако я хочу рассказать, что было дальше и, пожалуй, начну:
— Вот вы говорите, что все хорошо кончилось. Так думал и сам Бредбери Фишер. Как только Воспер появился в доме, Бредбери подумал, что сама судьба решила, наконец, вознаградить его по достоинству. Погода стояла прекрасная. Гандикап, не менявшийся уже несколько лет, начал уменьшаться. Старый друг Руперт Ворпл наконец вышел из Синг-Синг (судя по сроку, с ученой степенью) и приехал в Голденвиль навестить Бредбери.
Безмятежному спокойствию Бредбери мешало лишь одно — жена сообщила, что ее мать, миссис Лора Смит Мейплбери, грозится погостить у них некоторое время.
Тещи никогда не нравились Бредбери. У первой жены, вспоминал он, была совершенно несносная мать. Впрочем, и у второй, и у третьей, и у четвертой. Однако все они и в подметки не годились нынешней теще. Была у нее привычка многозначительно фыркать при виде Бредбери, а это вряд ли способствует дружеским отношениям между мужчиной и женщиной. Будь его воля, Бредбери привязал бы ей на шею камень и бросил в водную преграду на второй лунке. Однако он понимал, что это несбыточные мечты, и благоразумно ограничивался тем, что выпрыгивал в окно всякий раз, когда теща входила в комнату.