Стиффи вынул прутики из волос, смахнул с лица насекомых, тихо вылез из кустов и осторожно подполз к стеклянной двери. Взглянув на часы, он определил, что почтальон вот-вот появится. И верно, минуты через две в малую столовую вошел дворецкий, чтобы положить пачку писем у хозяйского прибора. Когда он ушел, Стиффи сменил роль змеи на роль леопарда. В комнате он был через одну и три пятых секунды. Еще через секунду опознал письмо. Забрал бы он его за секунду с четвертью, но тут послышались шаги.
Для отступления времени не было. Дверь приоткрылась. С завидным присутствием духа Стиффи изменил планы и юркнул под стол.
Судя по ногам, возникшим перед его взором, вернулся дворецкий, видимо — с кофе и едой. Стиффи видел нижнюю часть полосатых брюк, а их носят дворецкие.
Тут дверь открылась пошире, впустив пижамные штаны и домашние туфли. Разум подсказывал, что это хозяин. Штаны исчезли, потом появились почти у его носа. Видимо, их обладатель сел в кресло, а Стиффи понял, что разум не ошибся. Позже он признался, что находиться рядом с ногой, лягнувшей тебя в зад, очень неприятно.
В верхних слоях раздались голоса. Начал дворецкий:
— Доброе утро, милорд. Не хотите ли бекона с яйцами? Престарелый пэр задрожал так, что стол дернулся.
— Не шутите, Гаскойн! Есть время говорить о яйцах и время не говорить о яйцах. Сейчас я хотел бы забыть, что они бывают. Принесите мне, и поскорей, очень крепкого кофе с бренди и очень сухим тостом.
Дворецкий неприятно, укоризненно кашлянул.
— Должен ли я понять, что вы, ваша милость, перешли меру?
— Не должен.
— Быть может, вы, ваша милость, пили шампанское?
— Так, капельку.
— Бутылку?
— Возможно, бутылку.
— Или две?
— Да. Возможно, две. Дворецкий снова кашлянул.
— Я свяжусь с доктором Спелвином.
— Не мучайте меня, Гаскойн!
— Он настоятельно запретил вашей милости шампанское.
— Ха!
— Стоит ли напоминать, что от него ваша милость идет пятнами?
Уивелском сердито залаял.
— Сколько можно! — воскликнул он. — Я слышать не хочу о шампанском.
— Прекрасно, милорд. Вот ваш кофе, милорд. Сухой тост У локтя вашей милости.
Они помолчали. Судя по звукам, граф пил кофе. Гипотезу подкрепило то, что заговорил он более твердым голосом:
— Что вы на меня вылупились? Ну, перепил немного. Только трус бежит удовольствий.
— В вашем возрасте, милорд, перепивать опасно.
— Что значит «в вашем возрасте»? Человеку столько лет, сколько он чувствует.
— Прекрасно, милорд.
— Знаете, в чем вы не правы? Вам кажется, что у меня похмелье. Ничего подобного. Я свеж, как огурчик. Посмотрите на мою руку. Каково? Скала!