— Кто, Виджен? — удивился Трутень-2. — Ну, знаешь! Трутень-3 покачал головой.
— Ни в какой легион он не пойдет, там не дают утром чая. А вообще-то понять его можно. Жизнь его сломала трагедия. Он потерял любимую девушку.
— Мог бы и привыкнуть.
— Это верно. Но он, к тому же, лишился последней десятки, а его дядя, лорд Блистер, уменьшил вдвое дотацию.
— А!.. — сказал непонятливый Трутень.
— Случилось это в Каннах. Старого Блистера загнали туда врачи, и он предложил Фредди с ним поехать. Неплохо, а? Место — лучше некуда, юг Франции, лето, все оплачивает дядя. Однако я посоветовал воздержаться. Я сказал, что за шесть недель на чужеземном курорте можно наделать глупостей и рассердить старика. Фредди приятно покраснел и объяснил, что все понимает, но поехать должен, ибо там она.
— Кто именно?
— Забыл. Кажется, Друзилла. Мы с ней не знакомы. Судя по описанию, помесь Талулы Банкхед[78] и женщины-полицейского. Другими словами, вид — красивый, но внутри — всякие идеи, скажем, прогресс. Насколько я понял, она происходит от целой вереницы епископов и архидьяконов, а потому не терпит азартных игр, куренья и коктейлей. Фредди ей тем и понравился, что он не играет, не курит и не пьет.
— Кто, Фредди?!
— Он ей так сказал. Что ж, не глупо. На ранних стадиях нужно умягчать девицу, иначе пропадешь.
— Это верно, — согласился Трутень.
Так обстояло дело, когда Ф. приехал в Канны. На четвертый или пятый день, гуляя по Croisette,[79] он был беспримерно счастлив. Солнце сияло, море синело, девица обещала выпить с ним чаю в казино и, вдобавок, он знал, что выглядит прекрасно. Он вообще франт, но тут превзошел себя. Идеальные брюки, чистейшая рубашка, дивно-сиреневый пиджак являли неповторимую картину. К ней он добавил галстук, украденный вчера у дяди, — золото, сероватая сирень и алая полоска. Для других это слишком, но его превращало в молодого бога.
Если я скажу вам, что минут через десять к нему подошел француз и предложил 500 франков за роль судьи на конкурсе младенцев, вы поймете, как он был хорош. Хитрые галлы не тратятся на нищих.
Должно быть, вы подумали, что Фредди так и кинулся, поскольку старый скупердяй держит его в строгости. Однако, по случайности, он телеграфировал другу в Лондон и ждал искомой десятки с дневной почтой. Тем самым, он не нуждался в золоте, которое сулил француз, но был польщен и пообещал хотя бы украсить конкурс своим присутствием. Расстались они весьма сердечно.
Почти сразу вслед за этим к нему приблизился тип в потрепанном готовом костюме.
Часы сообщали, что почта прибудет с минуты на минуту, и Фредди держался поближе к «Карлтону» (где, заметим, жили и он с дядей, и девица). Прохаживаясь перед входом, он услышал тот радостный голос, которым старый друг приветствует старого друга: