Светлана Бережная — возможно, очень полная — помешана на кулинарии, возможно, работает где-то в этой области — Волжанск — возможно, но вряд ли бальные танцы — любовные романы — боится мужчин — также возможна нюктофобия — друзья в Краснодаре.
Кристина Логвинова — возможно, малоизвестная певица — кокаин — Москва, Волжанск — безвкусица — помешана на мистике — разведена — татуировки.
Лешка — возможно, 16–17 лет — возможно студент — ловушки — химия — психология — оружие — сумасшедший.
Алина прочитала записи несколько раз и тихонько вздохнула. Исчерпывающая информация. Причем исчерпывается практически сразу же. Найти кого-то по этим записям совершенно нереально. Разве что Жору, если он не придумал, то есть, вообразил, профессорский статус своей матери. Профессора в Волжанске найти не так уж сложно.
Господи, Аля, ты хоть понимаешь, чем ты занимаешься?!
Она опять потерла ухо. Ощущения в нем были не только болезненными, но и неприятными, словно где-то глубоко в ухе что-то было — какой-то инородный предмет. Впрочем, откуда ему там взяться?
— Тетя Аля, так ты мне ответишь или нет? — спросил Вовка, не отводя глаз от экрана.
— Ты о чем? — она принялась задумчиво рисовать кривые лучи вокруг слова «Самара», заключая ее в вытянутую кособокую звезду.
— Почему ты плакала по ночам?
— Что ты прицепился?! Я не плакала. Я молилась особым образом.
Вовка обернулся в кресле, явно собираясь ответить очередной ехидностью, но тут зазвонил телефон, для удобства стоявший под диваном. Алина свесилась и взяла трубку, запрокинув голову и глядя в потрескавшийся потолок.
— Алле? Обитель зла слушает. Извините, но сейчас все находятся на ритуальном убийстве. Оставьте сообщение после сигнала… А-а-а!
В трубке раздался хохот, потом Женькин голос укоризненно произнес.
— Все веселишься?
— Ага. Потому что жизнь прекрасна и удивительна, а Россия — великая и непобедимая страна! Это приводит меня в состояние сардонического восторга… Кстати, не скажешь своему чаду, чтобы он не доставал меня своими вопросами? Иначе мне придется его убить.
Вовка снисходительно хохотнул из кресла и что-то пробормотал.
— Аль, я чего звоню… Ты не могла бы меня заменить часа на три-четыре? Я потом за тебя отработаю.
— А в чем дело? — спросила Алина, выпрямляясь и отбрасывая распущенные волосы на спину.
— Да… ты понимаешь, желудок чего-то крутит… Я дома полежу, напьюсь чего-нибудь и вернусь. Толик раньше шести не припирается.
— Так может совсем уйдешь, а я до вечера…
— Нет, а то он может опять разораться. Ты же его знаешь.
— Ладно, сейчас подъеду, — она обреченно вздохнула. — Кстати, не забудь забрать из моей квартиры это чудовище, которое ты почему-то называешь ребенком.