– Чего я никогда толком не могла.
– Клэр, пожалуйста. Давай оставим это.
– Ну, нет. Я не могу забыть, как рыдала по ночам в пансионе тетушки Софии. Я не могу забыть, что человек, которого я любила, выгнал меня, когда я в нем очень нуждалась. – Клэр оглянулась и посмотрела на могилу дочери. – Я не могу забыть, что ты лишил меня даже могилы дочери.
– Я отправил тебя, но не удерживал от возвращения домой. – Разве? – зло переспросила Клэр.
Она была готова осыпать его множеством обвинений.
– Клэр, – сказал Дуган мягко, примирительно, – Анжела умерла. Но она здесь, – он прикоснулся одной рукой к своей груди, а другой коснулся чуть ниже ее плеча, – и здесь…
Он снова дотрагивался до нее. И снова она почувствовала сумятицу желаний – броситься к нему и бежать от него.
– Не прикасайся ко мне, Дуган! Ты не имеешь права. Больше не имеешь.
– Я не хотел обидеть тебя.
Клэр искала повод уехать.
– Мне нужно вернуться в город. Я должна сделать несколько звонков.
– Лила сказала тебе, что совет выбрал тебя и доктора из Чикаго?
Этот разговор Клэр могла продолжать, не боясь, что голос подведет ее.
– Да, хотя после допроса с пристрастием, который вы устроили мне, кажется, у меня не так много шансов получить эту работу.
– Если бы это было так, тебя бы не выделили из других пяти претендентов.
– Скажи мне только одно, Дуган: кого поддерживает Орвил?
– Я не имею права говорить.
– Да и не требуется, – усмехнулась Клэр. – Понятно, он никогда не простит, что мой отец провалил Джона. Но я не жалею, что подала заявление. Иначе, – она закусила губу, – неизвестно, сколько бы еще времени я не увидела могилу Анжелы.
«И тебя», – добавила Клэр мысленно. Какое бы зло он ей ни причинил, она не могла вырвать его из своего сердца, не могла быть равнодушной к нему.
* * *
Дуган не двинулся с места, пока белый седан не скрылся на дороге. Клэр не понимает, представить себе не может, что услать ее из города было для него самым трудным поступком в жизни. Сможет ли она поверить в это?
Когда он усаживал Клэр в автобус, глаза ее были тусклыми и печальными, словно она потеряла веру в мир. А сейчас они снова блестели, и иногда в них вспыхивали искорки. Сегодня глаза Клэр даже сверкали от злости и негодования. Словом, жили.
Вдали от тяжелой фермерской работы Клэр поправилась, похорошела. Прежде она была худенькой и хрупкой. А теперь – красивая, взрослая женщина, с изумительной фигурой. И грудь у нее увеличилась, налилась дурманящей полнотой.
Как ему хочется приклонить голову на грудь Клэр, погрузить пальцы в ее пушистые волосы!
Но что-то в Клэр изменилось. И это «что-то» тревожило Дугана. Она уже совсем не та доверчивая и наивная голубоглазая девушка, которую он любил. В Клэр появился некий цинизм, резкость, и это задевало Дугана.