– Коул?
– Да?
Эви засмеялась, но этот смех был больше похож на всхлипывания.
– До чего же неубедительно это все звучит, вам не кажется? Все то, что мы говорили сегодня утром насчет сексуального влечения и биологии. Если бы мы уделяли больше внимания дороге…
Она повернулась к Коулу:
– Вас могли убить.
– Вас тоже. О, черт, Эви, у него же мог быть пистолет!
– А вы об этом думали, когда сцепились с ним там, на тротуаре?
Коул обиделся и повернулся к реке. Ну почему она не понимает самых очевидных вещей?
– Это была моя вина. Если кто-то и должен знать, как защищаться от беглецов, так это я.
– Так же, как вы должны были защищать вашу мать от вашего отца?
Коул смотрел на мост, переброшенный через реку.
– Я читал кое-что по психологии, Эви, – сообщил он.
– Бад говорит, что вы читаете обо всем на свете.
– Еще один комплимент от Бада?
– И от меня тоже. Вы проявили великодушие, когда подобрали этого подростка, и мужество, когда бросились за ним в погоню. Вы не должны чувствовать себя виноватым. Ни в чем.
А в том, что влюбился в нее? Прежде чем они заговорили о пистолете, она собиралась сказать ему, что между ними ничего не будет. Он помнил ее слова о влечении, – каким бы бессмысленным это ни казалось сейчас. Она оборвала отношения прежде, чем они сложились. Коул хотел, чтобы она знала, во что ввязывается. Вот и отлично. Она струсила и вышла из игры.
– Может, мы лучше вернемся в гостиницу? – спросил Коул.
– Попозже. – Она закуталась в его куртку. Воротник у куртки был из овчины, когда-то белой, а теперь слегка пожелтевшей от времени. Эви потерлась о воротник щекой, словно он был шелковым. Ее ресницы чуть заметно затрепетали.
Коул сглотнул вставший в горле комок.
– Мне очень жаль.
– А мне нет. – Эви шагнула к Коулу. – Обними меня…
Он обнял ее. Эви порывисто прижалась к нему, припав щекой к его груди. Она была теплая и душистая. Коул прикрыл глаза и слушал, как хлопают флаги на ветру. Флагштоки поскрипывали, словно корабельные снасти. Коул опустил голову и нежно прикоснулся губами к волосам Эви.
Она робко подняла глаза. У Коула больше не было сил сдерживаться. Всего лишь один поцелуй. Хоть один взамен всех тех, от которых он отказывается. Пусть ему будет, о чем вспомнить, когда это путешествие закончится.
Губы Эви прикоснулись к его губам, и Коул перестал что-либо слышать, кроме стука собственного сердца. Когда он, наконец, выпустил Эви из объятий, она провела кончиком языка по губам, словно облизываясь.
– Ты слышишь музыку?
К удивлению Коула, он действительно слышал музыку. Мимо них плыл пароход, и над водой разносилась джазовая мелодия.