— Нет, не думаю, что этот корабль с базы Церрон. Скорее всего, это судно Адмиралтейства, а если да, то по нам не станут открывать огонь беспричинно.
— Мы находимся в запретной зоне. А это вполне достаточная причина для того, чтобы открыть огонь.
— Да, мы в запретной зоне. Но и корабль такого класса не посмел бы прибыть сюда без приказа.
— Он мог получить приказ от Сорсели, — . заупрямился Лукас.
— Грег, вспомни, когда ты был на базе Церрон, ты видел там хотя бы один корабль класса «Горизонт»? Ну, вспоминай, видел?
— Нет, — признал Лукас.
— Стало быть, это адмиралтейское судно, Грег. Наверняка!
— Не знаю, — с сомнением покачал головой Лукас. Он перевел взгляд с серебристого корабля на Кирита. Инопланетянин произвел какой-то жест, пилот ответил Оба выглядели явно недовольными. Лукасу пришлось повторить свой жест несколько раз: либо он неверно изобразил его, либо Кирит нуждался в уговорах. Наконец инопланетянин подал последний знак — рубанул воздух правой рукой — после чего сложил руки на груди и отвернулся от Лукаса.
— Что он сказал, Грег? — спросил Кинан, бросая на инопланетянина сочувственный взгляд. Как бы плохо ни обстояли дела у людей, для миквири ситуация казалась совсем уж критической — они были окружены тремя чужими кораблями, а квайла объединилась с человеком. Ясно, что Кирит имел основательные причины для беспокойства.
— Он сказал, что ему следовало прислушаться к своим инстинктам и прежде всего не останавливать нас здесь, — ответил Лукас. — И еще он сказал, что я не могу делать все, что мне заблагорассудится. Все равно он не может остановить меня.
— Это правда?
— Что? То, что он не сможет остановить меня? Не совсем. Они могут оглушить меня — у них есть оружие вроде наших сканнеров — но в таком случае они навлекут на себя недовольство квайлы. Ей придется решать, кто из нас прав, кто виноват, а если квайла найдет такой выбор невозможным…. она может попросту прекратить свое существование.
— Ты хочешь сказать, она умрет? — спросил Кинан. — Ты ведь говорил, что она — живая, значит, она может и умереть?
— Не знаю, можно ли это назвать смертью. Она… Она как бы рассеется. Да, для нее это равносильно смерти.
— А если это произойдет, что случится с тобой?
Лукас печально посмотрел на Кинана, неуверенный в том, следует ли ему говорить откровенно, и, подумав секунду, решил не уходить от прямого ответа.
— Дэниэл, я прочно связан с квайлой, — тихо произнес он с чувством собственного достоинства. — Нравится тебе это или нет, но связь эта жизненно важна. Тело мое сможет, вероятно, пережить отделение от квайлы, но не думаю, что мой разум переживет разлуку.