— Ты большой, — сказал Глиста, обхватив коленки руками и положив сверху подбородок. — Тебе надо много есть.
— Можно было и четырьмя мисками обойтись, — неуверенно сказал Томори. — Так что, Ник, завтра подъедаем все лагерные припасы?
— Всего мы не съедим, — сказал Уртханг. — Склады забиты под притолоку. Но у меня будет душа спокойна за тех, кто остается. До самого конца им, по крайней мере, не голодать.
— А если чужаки отнимут? — сквозь зубы спросил Шольт.
— У наших гвардейцев, хоть и отставных? — Уртханг оскалился, что должно было означать улыбку. — Убить могут, конечно. А отнять…
Прямо над их головами пронеслась лисса. Плавно изогнула самые кончики длинных крыльев и снова взмыла в небо.
— Красиво, — сказал Шольт. — Никогда не понимал, почему у нас лисс нет. Холоднее, конечно, но ведь ненамного. Стрижи прилетают, и ласточки — даже раньше стрижей. А лисс нет.
— Тут и думать нечего, — сказал Глиста, не двигаясь. — Лиссе нужен простор. Очень много простора. А птица она ночная.
— Не понял, — Шольт повернулся к магу. — А над Бирнеем, по-твоему получается, и простора нет, и ночи не бывает?
— Она букашек ест, — терпеливо пояснил Глиста. — Как стриж. Только ночь холоднее дня, сам понимаешь, поэтому много букашек замирает до утра. А ночные козявки летают ниже дневных, чтобы ближе к теплой земле, значит. От земли тепло идет. Получается, лиссе, чтоб прокормиться, что надо? Чтобы теплые ночи, чтоб у земли деревьев и кустов поменьше было, а лучше вообще песок да трава, чтоб букашки плодились все время, а не только в сезон гнуса, и чтоб другие птахи жратву из клюва не рвали. А у вас и ночи прохладные, и с букашками по ночам не густо — ты на Бирнее много светляков видел? — и деревья везде, хотя, конечно, не Хигон, но даже и леса бывают… Но главное — у вас нетопырей много. Им и в лесу сподручнее летать, у них крыло хитрое, складное, а лиссе между деревьев не развернуться. И букашек нетопыри выжирают, лиссам не остается. Потому в Гетменди нетопырей много, а лисс почти нет. А в Дамирларе наоборот. А здесь и те, и другие встречаются, тут еды хватает.
Еще одна лисса промчалась перед самым лицом Томори, но в последний миг свернула, только ударив мгновенным порывом ветра.
— Как они букашек в темноте видят? — удивился Томори, приглядываясь. — Я, например, ни… чего разобрать не могу.
— Они кричат, — сказал Глиста. — Все время кричат слово Вести. И все, что слышит их — даже вода и камни — отзывается. Они по ответу знают, что где находится.
— А почему я не слышу?
— Они кричат в прозрачных октавах, выше самых светлых тонов, которые может услышать человек. Выше ласточки. Ты ласточку слышишь?