— Голая! — радостно сказал Томори.
— Почему голая? — в один голос спросили Шольт и Уртханг.
— Профанный феномен каждый видит, как может, сакральный феномен каждый трактует, как хочет, — продолжал Глиста. — Все в личности должно двигаться от «могу» к «хочу», но чаще движется совсем наоборот.
— Чего же они здесь не хотят понять? — со светлым изумлением спросила девушка.
— Того, что едино для всей триады. Попробуй объяснить им. Они почему-то предпочитают слушать женщин.
— Все в тебе, — сказала девушка Уртхангу. — Все внутри тебя. Неважно, для кого оно было создано, неважно, чем ты его измерил и как назвал, неважно, существует ли оно сейчас помимо тебя. В тот миг, когда ты увидел мир, мир вошел внутрь тебя и до сих пор остается там.
— Голая, — твердо сказал Томори. — И симпатичная.
— Фантом? — спросил Шольт у Глисты.
— Зачем фантом? — удивился Глиста. — Модель. Высокого уровня соответствия. Практически тождественна оригиналу, только не имеет права на самостоятельный поступок.
— Желание рождается внутри тебя, — говорила тем временем девушка, но и удовлетворение возникает внутри тебя. Решение принимаешь ты — и страдаешь ты. За все на свете нужно платить, но платишь ты тоже собой, потому что больше у тебя ничего нет, капитан. Желание, удовлетворение и расплата — к этому сводится все многообразие выбора человеческого, его свобода воли и свобода мысли. Но и мысль, и воля — тоже в тебе.
— А почему она разговаривает с Ником? — ревниво спросил Томори. — Я тоже хочу!
— А кто тебе мешает? — спокойно спросил Шольт, отжимая волосы.
— Человек может получить все, что он хочет, но часто он не согласен платить за это, — сказала девушка. — Все мучения выбора — лишь топтание у барьера цены. Иногда платить нечем. Это самое обидное — породить внутри себя такое стремление, заплатить за удовлетворение которого не хватит всего тебя.
— Это ересь Зенеддена Зедена, — улыбаясь, сказал Уртханг. Единственное учение Континента, которое было отвергнуто и осуждено всеми конфессиями без исключения.
— Что неудивительно, — девушка тоже улыбнулась. — Такое понимание мира равно оскорбительно и для большинства людей, и для большинства богов. Никому не хочется признать себя нищим. Тем более — нищим духом. Разве тебе было бы приятно признать, что души в тебе — на пару жалких медяков, за которые не купить ни секунды истинного блаженства?
— Мне как раз все равно, — сказал Уртханг. — Но речь не обо мне.
— Да, — девушка взглянула на него с интересом, — тебе, наверное, действительно все равно. Судя по тому, что ты покупал в этом мире, стратег Империи, капитан Вечного Отряда, возлюбленный мудрой Сефрен Нортенийской, тебе было чем платить. Духа нужно всего лишь столько, чтобы о нем никогда не заботиться.