— Нельзя мдецхлари залпом, — попенял он сам себе. — Весь букет теряется. Благородный напиток превращается в какое-то… гетмендийское крепленое, прости Эртайс.
Учитель пил медленно, с видимым наслаждением. Пил и крутил головой, рассматривая корешки книг. Книг было много. Книги были везде, на полках и стеллажах, на столе и даже на подоконнике, сложенные стопками по семь-восемь и просто разбросанные как попало.
— Что ты читаешь, Анси? — полюбопытствовал он, кивая на ближайшую стопку. — И названия мне незнакомы, и авторов не припоминаю… Что-то историческое?
— А, это, — Меррен усмехнулся. — Ты будешь смеяться, учитель, но это материалы по подготовке к Рассвету.
— Чего-о? — учитель скорчил смешную рожу. — Ты хочешь сказать, что в мире существует такая обширная альбиграфия, а мы, лопухи, о ней ничего и не подозреваем?
— Да нет, конечно, — Меррен веселился. — Однажды я заметил, что существует колоссальная область героических сказаний, описывающая приключения могучих героев-одиночек или даже команд, выполняющих необыкновенные поручения правителей или богов, или просто отправляющихся к дьяволу на рога по собственному желанию. Один из традиционных мотивов этого жанра — поход. Понимаешь, учитель? Поход хрен знает куда и хрен знает зачем, в места, где до героев романа вообще никто не бывал или бывал, но очень давно. Там они совершают нечто — неважно, что. Главное, что дойти они обязаны во что бы то ни стало, невзирая на все мыслимые и немыслимые помехи. Иногда в поход отправляются несколько групп одновременно, а дойти может только одна. Тогда группы еще и противодействуют друг другу. Понимаешь?
— Интересно, — настороженно сказал учитель, пристально глядя на корешки книг. — Я понимаю, что тебя привлекло, Анси. И что там внутри?
— А ничего, — открыто засмеялся Меррен. — Вернее, почти ничего. Смесь путевых заметок и бестиария. Все все время куда-то идут: только одни — чтобы вытащить мир из задницы, а другие — чтобы его поглубже в эту задницу затолкать. Очень много драконов. Сплошные драконы. Хорошие драконы, плохие драконы, мятущиеся драконы, и еще такие… загадочные, как жизнь проститутки в ее собственном описании. С трудным детством и непостижимыми душевными порывами. Много призраков. Часто попадаются оборотни, только почему-то не настоящие, а какие-то ущербные — то с преображением, непредсказуемым до конвульсивности, то не умеющие управляться со звериной ипостасью… И у всех вредный характер. Еще там любят ходить за какой-нибудь неслыханной цацой. За Короной Мира, за Кольцом Всемогущества, за Мечом Победы, за Щитом Спасения, за Копьем Судьбы и Секирой Возмездия — это все равно, лишь бы с больших букв. По-моему, не ходили еще только за Кляпом Молчания и за Горшком Облегчения. За Рассветом тоже ходили. Раз десять. Три раза ходил сам Эртайс.