Взгляд Прошкина остановился на песочных часах – они стояли на старинном комоде в дальнем углу просторного зала. Точно такие же, как у Баева. А сам Баев умело, как настоящая сиделка, подкладывал под голову Прошкина еще одну подушку, комментируя этот процесс:
– Я опасаюсь, что у него инсульт. А при инсульте – главное покой, и высокая постель! У Николая Павловича такая конституция, которая очень типична для гипертоников…
Баев из-за спины Борменталя незаметно и озорно показал Прошкину кончик языка. Нечего сказать – умен Саша Баев. Вот ведь как Прошкину в этой жизни везет на встречи с умными людьми!
– Ну что вы право, Александр Дмитриевич! – совершенно бесцеремонно перебил Баева Борменталь, – аккуратным и умелым медицинским движением пальцев сжал запястье Прошкина, считая пульс, – такая клиническая картина совершенно не типична для инсульта. И вообще, что вы можете знать об инсульте! Ведь вы – офицер!
– У папы был инсульт в тридцать третьем, и ему приписали полный покой – так что мои знания, Иван Арнольдович, – сугубо практические, – парировал Баев.
– Ваши знания – дешевый дилетантизм! – продолжал негодовать Борменталь, даже не сделав попытки исправить Баева, назвавшего его именем персонажа-врача из пресловутой антисоветской пьесы, – Это самый обыкновенный тепловой удар. Возможно, что при падении он ударился головой, что привело к легкому сотрясению мозга. Принесите мокрое полотенце, а лучше льда. Через полчаса с ним будет все в порядке. Александр Августович – у вас есть в доме лед?
– Пойдемте тезка – поищем… – фон Штейн жестом пригласил Баева следовать за ним. Был он стариком высоким, сухощавым, сохранившим прекрасную осанку и гордую посадку головы, отчего казался величественными и надменным. Прошкин подумал, что свое «цивилизованное» имя Баев получил в честь дедушки. Интересно, как Сашу звали до этого? Прежде чем он стал Александром Баевым? Ведь наверняка у ребенка, которого подобрал Деев, уже было какое-то, скорее всего исламское имя? Додумать эту занятную мысль Прошкин не успел – Александр – младший вернулся с серебренным ведерком для шампанского, наполненным льдом, обернул кусочек в льняную столовую салфетку и уверенно начал прикладывать к вискам Прошкина.
Борменталь одобрительно хмыкнул:
– Вы, Александр Дмитриевич, прямо-таки настоящая милосердная сестра! О такой любой доктор только мечтать может.
Баев посмотрел на Борменталя сверху вниз стальным, острым как скальпель взглядом:
– Откуда вам знать, о чем мечтает доктор медицины? Ведь вы специалист по культам и ритуалам! Или я ошибаюсь?