Только я не ожидал, что Н. Г. станет работать так грубо. Не исключен, правда, и третий вариант — все произошло само по себе. Вроде короткого замыкания или непотушенного окурка. Какой окурок, что я мелю? Так можно все на молнию списать. А почему нет, была ведь гроза позавчера?
— Надеюсь, ты не имеешь к этому никакого отношения? — задумчиво произнес Василий.
— Можешь мне поверить.
— Я и поверил, — он ухмыльнулся, сверкнув золотыми зубами, — Разве не для того существуют кореша, чтобы верить?
Мне показалось, что он не просто шутит.
* * *
В подъезде было темно — опять разбили лампочки. Поднимаясь по лестнице, я слышал, как скрипит под подошвами стекло.
Достал ключи.
Не так-то просто найти замочную скважину в кромешной темноте. Полез в карман за зажигалкой. И тут услышал, как сзади кто-то наступил на осколок лампочки.
Я до этого не заметил шагов на лестнице. Их и не было.
Человек ждал в темноте, когда я подойду к своей двери.
В спину между лопаток уперлось что-то твердое.
— Не спеши, — сказал голос. — Сначала прогуляемся…
Сейчас я повернусь и, приподняв локоть, нанесу удар в челюсть… Нет, не пойдет. Если в спину мне уткнулся не зонтик, а ствол пистолета, я, наверное, успею почувствовать, как пуля согревается в мускулатуре тела.
Или не успею?
— Погода скверная, — предлагаю, — Может, поговорим у меня?
Алена еще не вернулась с работы, а в ящике письменного стола лежит газовый револьвер, заряженный дробовыми патронами.
— Замри, — произносит незнакомец тоном, не терпящим возражений.
Одной рукой он продолжает тыкать меня в спину чем-то твердым, а другой принимается обыскивать. Достает из кармана дискету с вирусом, которую я так и не смог использовать.
— Прогуляемся, — удовлетворенно говорит он.
— Хорошо, — говорю, — вечерние прогулки очень полезны.
Мы спускаемся вниз и идем по улице. Теперь ствол упирается мне в бок, а незнакомец идет рядом. Я думаю — неужели им понадобилась только дискета? Да у любого хакера, компьютерного взломщика, можно достать любой вирус за банку пива.
У соседнего подъезда стоит БМВ. Открыв заднюю дверцу, он толкает меня внутрь.
В салоне накурено. Широкая спина водителя, бритый затылок.
На заднем сиденьи еще человек. Лица не увидать, зато отблеск уличного фонаря оставляет росчерк на широком лезвии тесака. Описав в воздухе дугу, лезвие замирает у моей шеи, чуть пониже уха.
«Все помрем», — сказал вчера Василий. Черт бы его побрал.
— Что вам от меня надо? — говорю я как актер, забывший вовремя произнести нужную реплику.
— Поехали, — голос слева. — И поосторожнее. Не хватало, чтоб гаишники остановили.