– Вывод-то правильный, – сказал Ермаков. – Только тебе ведь не голый вывод надо, а с фамилией, верно? И с уликами в придачу. А вот с этим, как я понимаю, у нас с тобой туго.
– С этим туго, – согласился Гуров. – Зато появилась одна мыслишка. Если ее реализовать, твой Андрюха сам может попасть в ловушку. Вот слушай…
Генерал Орлов был сердит до крайности. Он возбужденно расхаживал по кабинету и, заложив руки в карманы брюк, метал громы и молнии. Гуров и Крячко, сидевшие за длинным столом, предназначенным для заседаний, стоически выдерживали обрушивающиеся на них потоки генеральского гнева.
– Вы вообще сами понимаете, что за авантюру задумали? И на что меня, старого дурака, толкаете? А если этот тип навострит лыжи? Мы, между прочим, вообще пока не знаем, с кем имеем дело! Вот дали на него сведения в военную прокуратуру и в ФСБ, а что получим в ответ – неизвестно. А вы мне предлагаете такое!.. Нет, это положительно невозможно! Нет, нет и нет! Не желаю ничего больше слышать!
Он с грохотом отодвинул кресло и сел за стол. С тем же демонстративным раздражением закурил сигарету и, повернувшись спиной к подчиненным, выпустил в сторону открытого окна огромный клуб табачного дыма. Гуров и Крячко переглянулись.
– Послушай, Петр! – воспользовавшись образовавшейся паузой, тут же сказал Гуров. – А ведь ты совершенно не прав!
– Я?! Я не прав?! – Генерал круто развернулся и изумленно уставился на Гурова. – И в чем же, позвольте узнать, моя неправота заключается?
Гуров невозмутимо выдержал его взгляд и принялся, не торопясь, загибать пальцы.
– Во-первых, никакая это не авантюра, – сказал он. – А что-то вроде рыбной ловли на живца. Во-вторых, ничем это нам не грозит. Ермаков навострить лыжи не сможет при самом горячем желании. На одной ноге далеко не убежишь. Полковнику Крячко практически придется носить его на руках – как младенца.
– Почему вся грязная работа достается мне? – вставил слово Крячко. – Ты его подстрелил, ты и носи на руках! Где социальная справедливость?
– Мы будем оба носить его на руках, – сказал Гуров. – Устраивает? Ну а если серьезно, то у нас нет лучшего выхода, Петр! Ты прекрасно видишь, с каким пиететом относится прокуратура к военным. Ну, допросит Мышкин Томилина, ну, предъявит ему показания Ермакова – если таковые вообще появятся… Томилин просто скажет, что ему об этом ничего не известно, что никуда он Ермакова не пристраивал и вообще видит его впервые за много лет. Генерал Репин вообще будет допрошен формально. И кончится тем, что убийство Репиной все-таки повесят на Ермакова…