И здесь торжествует все то же жизнеощущение барокко, что и в летнем напеве: «Ищи свою радость, сердце мое, ищи свое счастье!» Рог изобилия флоры и фауны низвергает водопады, и певец никого не забывает упомянуть, даже насекомых: «Пчел мохнатых рой сердитый вьется здесь и там в поисках меда».
Я уже говорила, что еще ребенком любила насекомых, ладила даже с кусачими пчелами. Я была старательной, прилежной, трудолюбивой как пчелка, по крайней мере, пока в моей жизни не появилась Имке.
Сильвия как-то лежала в больнице, потому знала нескольких медсестер из отдела интернов и в удобный момент расспросила их об Имке. «Очень прилежна, незаметна, дружелюбна, несколько замкнута в себе, интровертна, но на нее можно положиться». Никто ничего против нее не имеет, никто с ней близко не дружит. Да, не много, прямо скажем. И что мне теперь со всем этим делать? Я не хотела ни очернить ее, ни сделать всеобщим посмешищем. Просто мне казалось безответственным сложа руки наблюдать, как девочка сходит с ума. Пришли еще три письма, их я также отнесла обратно. А чтобы Райнхарда зря не беспокоить, ему ничего не сказала.
После неудачи с письмами Имке явилась лично, однажды вечером я застала ее сидящей на ступеньках нашего палисадника перед домом. Я заметила ее из окна и ждала, что она войдет в дом. Но и через два часа Имке сидела неподвижно на том же месте. Тогда я вышла и заговорила с ней мягко:
— Имке, ну зачем вы, в конце концов, опять здесь сидите? Это же совершенно бессмысленно!
— Я жду вашего мужа, я нужна ему, — был ответ.
— Райнхарду не нужна вторая жена, — сообщила я ей, — нераспечатанные письма, вернувшиеся обратно, тому доказательство. Они ему уже давно не интересны.
— Письма вернули вы, а не он, — заупрямилась барышня, — а у вас нет на это права. Я дождусь здесь Райнхарда и отдам ему мои письма лично.
Ну, это уж слишком!
— Пожалуйста, уходите отсюда, — вспылила я, — и оставьте моего мужа в покое, он и так завален работой и устает смертельно! Не беспокойте его такими детскими глупостями!
Мой тон подействовал на нее не особенно — она ушла с лестницы и переместилась на улицу. Я в гневе вернулась в дом и попыталась дозвониться Райнхарду. Но его в офисе не было, либо он на стройке, либо уже ехал домой, а предупредить его я не могла. В порыве щедрости я позволила детям посмотреть по телевизору вечерний детектив, а сама то и дело выглядывала в окно.
Вскоре приехал Райнхард. Имке тут же подошла к его машине, заговорила с ним через открытое окно и передала с самым серьезным видом полное собрание своих душевных излияний. Никакого девчоночьего флирта, ни тени сомнения в том, что она действует правильно. Мой муж вышел из машины и что-то сказал ей, всего несколько фраз. Потом он убрал конверты в карман своей кожаной куртки и с улыбкой протянул ей руку, как-то по-отцовски или по-дружески. «Вот дурак!» — кипятилась я, глядя в окно. Он же ее поощряет таким образом! Совершенно некорректное поведение!