Он явно утомился от своего монолога. Я специально не вступал в дискуссию. Времени мало, да, и просто было интересно послушать аргументы предателя. Хоть он и пытался говорить в запале, яростно, доказывая свою правоту, но актер-то из него плохой.
Я закурил. Прикурил от своих спичек.
- Послушал я тебя, подполковник. Что могу тебе сказать. Хорошо говоришь, и стихи хорошие привел, только бы ты не трогал имя России своим поганым языком. Что лижешь подошвы своих хозяев, которые не из России, а из-за океана. Да, денег у них больше. И прав ты, что богатство, что принадлежит всем увозят за границу кучка пидаров. Но умрут, уйдут они. Точно также как умер Ленин, Сталин, Ельцин, да, и многие те, кто немало горя принес стране. И пошел ты служить не, потому что ты такой патриот России. Отнюдь. Мог служить и в своей части, тянуть лямку как другие офицеры. Нет, ты поперся в часть, что создали фашисты. А так нельзя. И семьи у тебя нет, чтобы ипотеку купить. Была у тебя семья и не одна. Бабник ты. Да, и женился ты, как пить дать, чтобы по карьере двигаться. И много судеб поломал. И плевать ты хотел на всю страну, лишь бы тебе сыто жилось и пилось. То, что ты говоришь, что они цивилизацию принесли, то могу напомнить, что немцы в далеком 1941 году также пытались нам принести цивилизацию. Не вижу разницы.
Каждое слово его как бы пригвождало его. Не оратор я, но пока слушал длинно-витиеватую речь иуды, я понял, что он за человек. Он мог от так, имея поверхностные знания, вскружить голову какой-нибудь легкомысленной девочке, мог провести разъяснительную беседу с новобранцами. Но не имея глубинных знаний, убеждений был просто красивым, молодящимся хлыщом. Да, и не шел он впереди своих бойцов в бой, как это было заведено в России, а был рядом с американскими инструкторами, а те шли сзади. Я ему много высказал. Я не прокурор, не судья. Тем более я дал слово, что не убью его. Но он понял. Он сам многое понял.
- Меня убьют? -спросил он глухо.
- Я - нет. Слово дал. Даже с такой сволочью как ты не собираюсь мараться. Не буду марать свое имя. Слово офицера - оно и есть слово офицера. Хотя тебе этого не понять. Мразь.
- Я могу застрелиться?
- Стреляйся, по крайней мере, это будет честно по отношению к себе, передумаешь - позови.
Я выщелкнул из обоймы его пистолета семь патронов, восьмой оставил. Положил патроны к себе в карман, в том числе, что и выскочил ил из патронника. Вышел.
Снова закурил. Тоскливо на душе. Вот так офицеры сами идут на службу, даже в услужение врагу. Пусть и не блестящий, не сделал себе мимолетную карьеру, но службу знал. Да, бабник, но кто из нас без греха... Просто хотел выжить в новых условиях. Я бы его понял, если он честно сказал. Мол, нужны были деньги. Но когда подо все это подводится идеологическая основа, то это уже осознанное предательство и служить такие будут не за страх, а за совесть, и когда их повяжут кровью, таких как мы, кровью своих же граждан, то все это плохо кончится, такие будут думать. Схватили Бога за бороду. А такого не бывает. Лучше бы он просто пошел за деньгами к врагу. Лучше бы за деньги... Тогда все понятно. Без патриотического суфле.