– Мы стоим под омелой!
– Что дальше? – поинтересовалась она, хотя прекрасно знала эту примету.
Джек подошел к ней вплотную и осторожно взял двумя пальцами за подбородок. Он поднял голову Оливии так, чтобы видеть ее глаза.
– Знаешь, дорогая, – тихим проникновенным голосом сказал он, – ты ведешь себя просто глупо. Сколько же можно обижаться? Ты ведь даже не позволила мне толком объяснить, почему все вышло именно так!
Оливия отвела глаза – она не хотела об этом говорить ни сейчас, ни через неделю, ни через месяц. Никогда. Такое просто нельзя забыть.
– Хватит сердиться, Лив, я тебя люблю и очень хочу, чтобы и ты чувствовала ко мне что-то, только не презрение и обиду.
Его теплое дыхание шевелило тонкие волоски у ее виска. Волна дрожи прошла по ее телу. Она подняла испуганные, непонимающие глаза на Джека. Такое с ней бывало только тогда, когда мужчина привлекал ее физически. Что же происходит? Неужели она хочет Джека?!
– Ты тоже это чувствуешь? – прошептал Джек и осторожно прикоснулся языком к мочке ее уха.
Оливии показалось, что ось вращения земли как-то странно изменилась: пол накренился и медленно поплыл под ногами.
– Мы стоим под омелой, а значит, должны поцеловаться. Ты же не хочешь, чтобы у нас случилось несчастье?
Его губы были так близко, его теплое дыхание заставляло сердце сбиваться с отлаженного ритма, а запах – его пьянящий запах сильного мужчины – сводил Оливию с ума. Если бы сейчас Джек попросил ее отдаться ему здесь, прямо в гостиной, у нее не было бы сил отказать.
Тело перестало подчиняться разуму. Руки обвили шею Джека, и губы прижались к его губам в долгом страстном поцелуе.
Еще никто никогда так не целовал ее! Губы Джека были нежны, но в то же время требовательны. Терпкие и сладкие, они сводили с ума, кружили голову.
– Ох, кажется, мы не вовремя, но дверь была открыта…
Оливия вздрогнула и отодвинулась от Джека.
– Привет, мам, пап, – пробормотала она и покраснела.
– А вы и есть Джек? – спросила Эстель, старательно делая вид, что ничего не произошло.
– Моя мама – Эстель, мой отец – Уильям. Родители, это Джек Эйстон, отец моего ребенка.
– Очень рада познакомиться, Джек! – Эстель проигнорировала протянутую руку и нежно поцеловала ошеломленного Джека, словно он был ее любимым зятем уже много лет. – Если тебе можно, то почему бы и мне не попробовать? – Эстель подмигнула дочери.
– Это было вовсе не то, о чем ты думаешь! – трагическим шепотом сказала Оливия.
Эстель лишь кивнула.
– Да-да, конечно, я сразу поняла, что все только потому, что вы стояли под омелой. Примета все-таки!