– Конечно же ты скоро встанешь на ноги. Доктор Лоран и мертвого поднимет. За таким мужчиной любая женщина побежит.
– Боюсь, мне за ним теперь не угнаться.
– Колетт, прекрати. Ты сейчас расстроена и ошарашена. Отдохни. Поспи. Как только ты успокоишься, все предстанет перед тобой в куда более радужном свете.
– К сожалению, Мадлен, я далеко не такая оптимистка и мечтательница, как ты. С розовыми очками я рассталась еще в школе… Вернее, меня от них избавил Жан Скарен, когда разболтал всему классу о том, что на перемене я поцеловала его. Мужчины – самовлюбленные эгоисты и ослы. Если они и поступают во благо женщине, то только из-за эгоистичного желания предстать в образе бескорыстного благодетеля в глазах других женщин.
– Эй, подружка, ты совсем скисла. Рассуждаешь, почти как я, – заметила Натали. – Так не годится. У тебя своя роль. Ты ведь ищешь того единственного, который не похож на всех прочих эгоистов и ослов.
– Теперь у меня не осталось ни малейшего шанса отыскать алмаз среди тонн пустой породы.
– Он у тебя уже есть, – возразила Мадлен. – Жан-Пьер. Он любит тебя и будет рядом, что бы ни случилось.
– Нет, – твердо ответила Колетт. – Я не позволю ему сломать и его жизнь из-за глупого геройства и чувства вины. В конце концов, у меня есть вы. Надеюсь, вы меня не оставите?
– Скажешь тоже!
– Ты не избавишься от нас до конца своих дней, – зловеще произнесла Натали и улыбнулась. – Ладно, мы зайдем к тебе завтра. Что тебе принести?
– Телефон и ноутбук. Зайдите в студию и попросите Анну отдать вам его.
– Уж не собираешься ли ты работать в больнице?!
– Надо же мне чем-то развлекать себя между сеансами физиотерапии, – с улыбкой ответила Колетт. – Не думаю, что в больнице есть какие-то другие забавы.
– Ты неисправима.
– Спасибо, – сказала вслед удалявшимся подругам Колетт и нажала на кнопку вызова медсестры.
Однако на ее зов явился доктор Лоран.
– Вы всегда дежурите вместо медсестры? – спросила Колетт, едва Оливье переступил порог ее палаты.
– Почему вы?.. Видимо, вы уже знаете…
– И долго вы собирались держать меня в неведении относительно состояния моего здоровья?
– Никакой чувствительности? – Взгляд Оливье изменился. В нем не осталось и следа от дружеского участия. Только профессионализм.
– Я абсолютно ничего не чувствую. Словно ниже пояса меня не существует.
Злость помогала Колетт сдерживать слезы. Когда же Оливье перешел на доверительный тон лечащего врача, Колетт лишилась своего хладнокровного спокойствия и шмыгнула носом.
– Если вы не станете упрямиться и будете в точности выполнять все мои рекомендации… скоро все вернется на круги своя.