– Ты решила уморить меня сегодня окончательно.
Оливье присел на кровать рядом с ней и заглянул в глаза.
– Только не надо так тяжко вздыхать, будто тебе это не нравится. – Колетт обвила его шею руками и поцеловала. – Перейдем к сексотерапии…
Больше Оливье убеждать не пришлось. Его губы сначала легко коснулись губ Колетт, словно для того, чтобы ощутить их вкус, тепло, ответную реакцию, потом очень медленно он стал вбирать ее в себя. Его язык обвивал ее язык, дразня, порождая блаженные ощущения, возбуждая желание идти все дальше… дальше… все глубже погружая Колетт в эротическую негу.
Когда Оливье отстранился, Колетт открыла глаза. Голова кружилась, словно она долго каталась на карусели. Она никогда не испытывала ничего подобного. В глазах Оливье Колетт увидела готовность подарить ей наслаждение. Он пробежал пальцами по ее спине вдоль позвоночника, прижимая Колетт к себе все крепче. Она почувствовала всю силу его желания.
– Я хочу тебя, – хриплым и глухим голосом сказал он. – Скажи, что и ты этого хочешь.
– Да, – шепнула Колетт, зная, что наконец-то все встало на место, что пришло время и появился человек, которому она готова принадлежать. Безраздельно. Абсолютно.
С Жан-Пьером все было иначе. Они встречались. Ужинали. Смотрели телевизор. Они регулярно занимались сексом… но у них не было той степени близости, душевного родства, которое Колетт ощущала с первой минуты знакомства с Оливье Лораном.
– Я тоже хочу тебя, Оливье.
Они медленно разделись, нежно прикасаясь друг к другу, любуясь открывающейся наготой.
– Ты прекрасна, Колетт. Ты словно воплощение всех моих радужных грез. Именно о такой женщине я мечтал всю жизнь, – шептал Оливье, упиваясь каждой линией ее женственного тела.
– Я тоже грезила, Оливье, – призналась Колетт. – Представляла, сколько счастья и наслаждения нас ждет…
Он медленно привлек ее к себе, ласковыми поглаживаниями успокаивая нервную дрожь, которая охватила Колетт при соприкосновении с его обнаженным телом. Колетт обхватила Оливье руками, крепко прижалась к нему.
– Тебе хорошо? – прошептал он.
– Да!
Оливье стал медленно, чувственно целовать виски, а потом прильнул к губам с такой страстью, таким нетерпением, что Колетт почувствовала себя вне времени и пространства. Ничто не имело значения… Ничто и никто, кроме Оливье.
Он положил ее на кровать, лег рядом и продолжал целовать и ласкать Колетт, пока каждая клеточка ее тела не исполнилась желанием. Ее била дрожь, натянутые нервы исступленно требовали продолжения.
Какое блаженство было накручивать на палец светлые кудряшки его волос, целовать голубую жилку на шее, где толчками билась кровь, пробегать пальцами по спине, чувствуя, как вздрагивают мышцы…