– Которая из них Алисия?
– Та, у которой родинка на правой щеке.
– Не замечал, – пожал плечами Дон. – На мой взгляд, они абсолютно одинаковы.
– Кейси говорит, что и в постели тоже, – хохотнул Морис. – Надо бы проверить.
– Тогда тебе необходимо поторопиться. Разве не одна из сестренок выгибается там на тумбе?
Морис изменился в лице.
– Точно. А какая, не могу понять. Пойдем поближе.
– А как же Клео и Джин?
– Не маленькие, сами нас найдут, – отмахнулся Морис.
– А я все-таки здесь останусь. Мне и издалека крошку Филсби отлично видно. Бармен, виски, пожа…
Дон запнулся на полуслове, потому что в тот самый момент, когда сестренка Филсби свалилась в объятия какого-то парня, на тумбу вспорхнула девушка в коротком обтягивающем платье цвета металлик. Оно так переливалось в дискотечном освещении, что смотреть было больно. Девушка была невысока и на редкость красиво сложена; на ее ногах красовались серебристые сапоги на высоченных каблуках, ее длинные черные волосы были убраны в высокий хвост.
С чувством, очень похожим на панику, Дон узнал в прекрасной моднице Джин.
Откуда у нее серебристое платье, с какой стати она взгромоздилась на каблуки и что она собирается делать на тумбе, были вопросами интересными, но второстепенными. Дона занимало лишь то, как снять ее оттуда быстро и не привлекая внимания. Разыгрывать из себя ревнивца на глазах у всех было бы глупо, поэтому о том, чтобы попросту стащить Джин с тумбы, не могло быть и речи. Оставалось надеяться только на то, что в ней проснется совесть и она по доброй воле перестанет позориться…
Но пробраться к тумбе Джин оказалось нелегко. Вокруг столпилось немало людей, и Дону пришлось буквально пробивать себе дорогу локтями.
– Вот это красотка…
– Ничего себе девочка…
– Какие ножки, обалдеть…
– Кто она такая, хотел бы я знать!
– А как танцует…
– С кем она пришла?
Отдельные обрывки замечаний, достигавшие ушей Дона, он никоим образом не связывал с Джин. Мало ли кем восхищаются ребята. На вечеринке Боба Сфинкса красоток полным-полно, а хороших танцовщиц еще больше. Но когда он практически уперся носом в тумбу и поднял глаза…
Девушка в серебряном платье была не просто красотка и танцовщица. Это была богиня в обличье смертной женщины, богиня молодости и красоты, гибкая, как тростинка, пластичная, как глина в руках мастера. Она не просто танцевала. Она рассказывала историю. В изгибах ее бедер и движениях смуглых рук чудились древние напевы страсти… Так могли танцевать юные египтянки в храмах таинственной Ашторет, прославляя великую богиню. То был танец, созданный, чтобы навсегда лишать мужчин покоя, чтобы разжигать в их крови пожар вожделения…