– Что ты замерзнешь без меня, и вообще, тебе будет…
– Грег, но я смогу без тебя. Теперь – смогу. Да и тогда, наверное, тоже. Хотя в одном ты прав: мне будет очень холодно.
– Скажи, тебе мало того, что я тебе даю? Тебе мало того, что я с тобой делаю, – голос его задрожал, он стал покрывать ее лицо поцелуями, – вот этого тебе мало, Мэг? Тебе нужен кто-то еще?
Она нежно отстранила его, тогда он прильнул к ее спине, заговорил жарко, скороговоркой:
– Мэгги, я потерял голову. Ты сводишь меня с ума. Честное слово, я думал, это пройдет, станет мягче… Но ты разжигаешь во мне только огонь. Голый огонь, который все уничтожает на своем пути. И с каждым днем это становится все сильней! Я – сумасшедший!
– Я тебя не люблю, Грег. Ты знал это с самого начала. – Где-то она уже слышала эти слова? Кто их говорил?…
– Мэгги!
– Не надо ни о чем говорить. Я не должна была выходить за тебя замуж. – Она поежилась, положила укутанные в одеяла локти на перила и выглянула на улицу. Ох, ну почему бывает так холодно, почему бывает так печально? Внезапно до нее дошло, что она ему сказала. Она повернулась к нему: – О господи, Грег, не слушай меня! Мне очень хорошо с тобой. Правда! Очень-очень. Я благодарна тебе за все, что ты делаешь для меня. Ты мне веришь? – Она почти жалобно смотрела на него. Если бы только он смог ее простить…
Если бы только он никогда ее не прощал! Ушел ли сам, выгнал бы ее – все равно, тогда, может быть, ей стало бы легче.
– Мэгги. Давай забудем об этом. Когда-нибудь ты выкинешь его из головы. Я все равно тебя люблю.
Вот этого она больше всего и боялась! И вправду как сумасшествие.
– Грег!
– Пойдем в комнату, ты вся продрогла.
Ее трясло. Но не от холода, а оттого, что хотелось кричать. Хотелось встать на середину комнаты, открыть рот и громко, с надрывом кричать, пока хватит воздуха в легких.
Грег юркнул под одеяло и резко потянул ее за собой, он был раздосадован. Ему хотелось понять, где витает ее душа, поймать ее и привязать к себе.
– Ты будешь мне с ним изменять? – В его голосе слышалась знакомая болезненная острота.
– Нет.
– Ты когда-нибудь полюбишь меня?
– Нет.
Стоял конец декабря. За все время их совместной жизни они ни разу не виделись с Оскаром. Мэг вообще не была уверена, что он слышал об их свадьбе. Но сама не хотела звонить в Англию, а Грег тоже не очень стремился к этому, боясь напороться на острый язык сына. Наконец Мэг получила пересланное из Парижа письмо, из которого поняла, что Оскар вообще ничего не знает.
«Послушай, Мэг, – писал он, – если ты на меня обиделась, то скажи. Два месяца не могу дозвониться. Почему ты не берешь трубку?… Как у вас с Алексом? Я звонил ему в агентство в ноябре, спрашивал про тебя, но он разорался, что знать ничего не хочет, я и не стал настаивать. Как отец? Давно вы виделись?