– Хорошо, – пробормотала она.
– В пять вечера, – сказал Герберт, уже решивший про себя: если ее это не устроит, пусть катится ко всем чертям. А у меня одной проблемой станет меньше.
– Ладно, – опять согласилась Фиона.
В кафе она явилась одна, правда, с пятнадцатиминутным опозданием. Как всегда, сияя красотой и обращая на себя всеобщее внимание. Ее прекрасное лицо выражало покорность, и, если бы Герберт собственными глазами не видел ее вчера с владельцем «кадиллака», наверно, подумал бы, что она готова всецело посвятить себя ему, Герберту.
Ты еще и актриса, пронеслось в мыслях. Интересно, какой спектакль покажешь сегодня.
Представления Фиона в этот раз не устроила. Все время казалась улыбчивой и податливой, на телефонные звонки отвечала кратко и тут же прерывала связь. Герберт и теперь любовался прелестью ее глаз, но совсем по-другому – рассудительно, спокойно и… то и дело сравнивая эти глаза с другими – карими, ясными, честными.
Я просто слишком долго не видел Деб и элементарно соскучился, мысленно объяснил он себе эту странность. Или же… только теперь понял, что моя подружка детства тоже красавица? Однако сравнивать Фиону и Деб – нелепо, они ведь совершенно разные. В первой все чудесно, точнее, в ее внешности. У Деб есть еще кое-что – ум и душа. Выходит…
Он качнул головой, поражаясь ходу своих мыслей, и почувствовал вдруг, что от пустой болтовни Фионы изрядно устал. Как раз в эту минуту ему позвонил Питер и попросил приехать за ним и его женой – у них во время загородной автомобильной прогулки внезапно заглох мотор. Герберт извинился перед Фионой и оставил ее, довольный случаю сбежать.
– Замечательно выглядишь, – заметил Фрэнсис, когда Дебора вошла в ресторанный зал и села за столик.
– Спасибо, – ответила она с улыбкой, думая о том, что Герберт ни разу в жизни не делал ей комплиментов, разве только в шутку или исключительно по-товарищески.
Фрэнсис тоже чудесно выглядел. Его идеально выглаженный костюм и рубашка из изысканно-тонкой ткани потрясающе на нем сидели, гладко выбритое лицо казалось более свежим, нежели в прошлый раз, глаза сияли. Глядя в них, Дебора искренне сожалела, что не может увлечься им настолько, чтобы охладеть к глазам Герберта, ну хотя бы на самую малость.
Разговорились с первой же минуты. Рассказали друг другу о своих увлечениях, любимых кино, книжках. Фрэнсис был очень начитанным и о многих писателях – современных и классиках – высказывал весьма оригинальное мнение. Дебора, влюбленная в литературу с детства, отчасти потому и ставшая журналисткой, ловила каждое его слово, записывала на диктофон памяти все меткие высказывания.