Глава 11. Маленькое открытие
Марина возвращалась домой после переговоров с заказчиком. Рассчитывала провести встречу часа за два, а этот зануда отнял целых четыре. Хуже нет иметь дело с человеком, который боится довериться профессионалу, а потому все время дает какие-то отвлеченные советы, вместо того чтобы конкретно сформулировать собственное понимание и ощущение комфортного жилья. Ведь, как ни крути, восприятие идет на уровне чувств, эмоций: нравится – не нравится. Комфортно – некомфорт–но. А заказчик – мужчина лет тридцати пяти, владелец небольшой, но успешной фирмы – был из бывших «крутых парней». Ему было бы проще свои мысли сформулировать в виде привычных фраз «ну, типа, блин, твою мать, на…» и так далее, а ему приходилось пользоваться непривычным ему русским языком, следить за тем, чтобы не вылетели слова, не предназначенные для слуха Марины. Его речь вызывала у нее внутреннюю улыбку и жалость, но она была ему благодарна за отчаянные усилия, которые он предпринимал, чтобы не оскорбить ее матом. Но все равно каждую его фразу ей приходилось уточнять:
– Правильно ли я вас поняла: вы хотите, чтобы плафоны в гостиной были бежевого цвета?
– Да-да, – радостно кивал косноязычный бизнесмен и в очередной раз предлагал кофе.
Когда она совсем не понимала его междометий и наречий, то открывала книгу с цветными иллюстрациями и показывала:
– Так это должно выглядеть?
– Да-а, – по-детски радовался бизнесмен, – значит, у меня есть вкус!
Когда наконец обсуждение было закончено, этот его черный кофе булькал у нее в желудке, а она отчаянно хотела есть. Бывший бандюган оказался джентльменом: подбросил ее до ближайшей к дому автобусной остановки. Он, правда, порывался доставить ее к крыльцу подъезда, но у Марины было правило: если случалось заказчикам ее подвозить, то всегда только до соседней с домом улицы. Осторожность – во всех смыслах – не помешает.
Она открыла дверь своим ключом, опасаясь побеспокоить молодых, так как их комната была расположена ближе всех к входной двери. Это было удобно: если они приходили поздно или приглашали к себе друзей, то никого не тревожили, ни по чьей территории не ходили, а Марина и тем более бабушка их почти не слышали.
Она потянулась на ощупь к шнуру коридорного светильника, как вдруг услышала красивый перебор гитары, а затем и голос, пропевший: «Терема вы мои, терема…»
Марина замерла в удивлении. Это была песня ее молодости, которую она очень любила, но записать ее на магнитофон так и не смогла. А исполняли ее теперь очень редко. Она все собиралась написать Алексею Федорову, на «Эхо Москвы», чтобы включил как-нибудь в свою передачу, да вот как-то не собралась.