– Вы что-то держите в руках.
Она и забыла, что вцепилась в мягкую ткань его сорочки.
– Это всего лишь сорочка.
Он приподнял бровь:
– Что за сорочка?
Силы небесные, когда он так близко, невозможно ни дышать, ни думать. И не потому, что к ее горлу все еще приставлено лезвие ножа, а потому, что от его наготы ее отделяет всего лишь тонкая ткань его халата.
Она судорожно глотнула, облизнула пересохшие губы и сказала, стараясь, чтобы голос не дрогнул:
– Я скажу вам, что это за сорочка, как только вы отпустите меня и уберете нож.
Он помедлил еще несколько секунд, и она выдержала его пытливый взгляд, хотя сделать это было непросто, потому что очки, рискуя свалиться, болтались на самом кончике ее носа. Даже на расстоянии одного фута, разделявшего теперь их лица, она видела его не вполне отчетливо. Несмотря на это, по выражению его лица было ясно, что ее появление в его спальне кажется ему в высшей степени подозрительным.
Не отводя от нее взгляд, он опустил руку, и она смогла вздохнуть свободно. Потом он положил нож на краешек письменного стола, но так, чтобы, если потребуется, он был под рукой. Она прижала пальцы к тому месту на горле, где только что находилось лезвие ножа, вздрогнула, а потом раздраженно воскликнула:
– Вы могли перерезать мне горло!
– Вам повезло, что я этого не сделал.
– Что вы за человек, если угрожаете таким образом своим гостям?
– Что вы за женщина, если прячетесь за шторами и подглядываете за мужчинами, когда те принимают ванну?
Проклятие, а ведь он прав! Хотя признаваться ему в этом она не имела намерения. Тем более что прятаться за шторой ей пришлось исключительно по его вине. Вскинув подбородок, она высокомерно заявила:
– Неужели вы считаете, что я представляю для вас какую-то физическую угрозу, милорд?
– Я не знаю, чему и верить, мисс Мурхаус. К тому же, как я заметил, вы уклоняетесь от ответа на мой вопрос о том, что за женщина может прятаться за шторами и подглядывать за мужчинами, когда те принимают ванну.
– Вы тоже не ответили на мой вопрос о том, что вы за человек, если угрожаете ножом своим гостям.
У него вытянулось лицо, и она почувствовала удовлетворение. Ну что ж, так ему и надо. Он отступил на шаг и, сложив на груди руки, окинул ее ледяным взглядом:
– Я жду ваших объяснений.
Она поправила очки, вздохнула, чтобы собраться с духом, но тут почувствовала его запах, вызвавший в памяти эпизод, когда он абсолютно голый и мокрый поправлял на голове волосы, и утратила дар речи.
Поскольку она продолжала молчать, он продолжил:
– Я жду ваших объяснений относительно сорочки. Вы хотели отдать ее мне? Или… – он неожиданно прижал обе руки к стене по обе стороны ее головы, так что она оказалась словно в клетке, – или вы пробрались в мою комнату, чтобы подсмотреть, как я принимаю ванну?