Замечание матери совершенно не понравилось Чжэньнян.
— Брату лучше было бы вернуться пораньше. Некому присмотреть за домом, — сказала она недовольным тоном. — Да и жара нынче! А вы там наверняка напьетесь.
— Сделаем, как лучше.
— Но ведь праздник, — заметила госпожа Лань, — а в эту пору всегда пьют вино.
Студент поблагодарил тетку за разрешение:
— Кланяюсь вам и кланяюсь сестричкам, — сказал он и, полный сладостных предвкушений и радостных надежд, вышел из дому. Позвал Фынлу и велел ему шествовать впереди, неся в руках приглашение. Миновав главный тракт, они прибавили шагу и скоро уже были в Парчовом квартале. Едва вошли в заведение, навстречу им, приподняв занавески, уже шли знакомые красавицы.
— Господин Фын прибыл! Прибыл господин Фын! — поочередно приветствовали они его.
Вся компания — Цю Чунь, Ван Шичунь, Хаохао, Паньпань и студент — поднялись на башню. Студент склонился перед ними в глубоком поклоне:
— Много благодарен своим побратимам за это лестное для меня приглашение. Всем сердцем расположен к ним и готов выслушать их наставления. Премного благодарен и непременно отплачу за приглашение сторицей.
— Горели желанием видеть вас, благодарим, что не отвергли приглашение.
— Как я посмел бы не принять ваше приглашение? — ответил студент.
После того как взаимные приветствия были сказаны и сделаны все поклоны, красавицы, соблюдая чин, расселись, студент обратился к Хаохао:
— Вчера провинился перед вами.
— Провинились? Да вы и вовсе забыли о приличиях. — Не успела она договорить, как на столе уже были выставлены блюда, а на них мясо горной косули, дикой утки, золотого карпа, корочки свинины, жареные голуби и еще многое другое. В вазах горой лежали фрукты всех времен года. Короче, здесь было все лучшее, что бегает по суше и плавает в море. Подали и вино, душистое и изысканного вкуса, и нарядные гости скоро воздали должное этому изобилию: и изысканным напиткам, и душистому мясу, и разнообразным плодам и злакам. Так вкушали они яства и вино несколько страж кряду, и вот уже зажглось высокое пламя красных свечей в серебряных подсвечниках. И как сказал бы поэт, «когда стрелы ночи — закатные лучи — потонули в бронзовом сосуде земли…», иными словами, когда погас закат и на землю опустилась мгла, пир закончился. Едва передвигая ноги, собравшиеся спустились с башни, и, не имея сил идти дальше, расселись на ступеньках, ведущих в сад, подставляя разгоряченные лица освежающему ветру. Сияла ночь, заливая лунным светом все окрест. Цю Чунь велел подать воды для умывания. Служанка принесла таз, полный воды с благоуханными лепестками орхидей. Молодые люди омылись. Тем временем девушки удалились во внутренние комнаты, где тоже омылись. После решили разойтись по двое. Цю Чунь, взяв Ван Шичуня за руку, подошел к студенту, сказав так: