А, прибежал, паразит плешатый! Ах ты, тля болотная…
Не дошло до расправы дело.
Нюхнул только кувшинец Неждан Анисимов – сразу все понял. Перепутал, сказал, да к подьячим бросился. С их стола кувшинец забрал, Олегов поставил. Пейте, ребята, веселитеся!
– Вот, батюшка, отведай при мне!
Аккуратно налил в чарочку.
Хватанул Олег Иваныч… О! Другое дело! Сразу видно – медок дорогой, стоялый, выдержанный – пьется как любится!
– Хорош ли медок-то?
– Неплох. Тащи еще рыбы. Али девку свою пришли.
Не прислал плешак девку. Самолично рыбу принес. Ну, черт с ним.
Пообедав, вышел Олег Иваныч на двор коня отвязывать. Глянь, покормили конягу-то, овес в ясли присыпали. И то ладно. Не успел в седло сесть, за рукав схватил кто-то. Оглянулся: девица хозяйская… Глаза заплаканные подняла, молвила:
– Не могла я внутри-то, Неждан там. Жив Гришаня-то?
– Жив, Ульянка, коли поклон передает… – не моргнув глазом, соврал Олег Иваныч, уж больно девчонка выглядела опущенной. Да ведь – и не совсем соврал-то. Наверняка жив отрок, как и Софья жива. Дайте только срок до них добраться!
Выговорилась девка, расплакалась. Про все рассказала, на терем опасливо глядючи. И про работу с утра до ночи, и про тоску лютую, и про Неждана…
Олег Иваныч растрогался, по голове девчонку погладил:
– Неладно живется тебе, девица. Ну, не реви, не реви. А может, в Новгород тебе лучше вернуться?
– А можно? – вспыхнули надеждой глаза Ульянкины, засветились.
Смутился Олег Иваныч, только и буркнул:
– Придумаем что-нибудь. А покуда – жди, дщерь!
Убежала в дом Ульянка, на прощанье рукой махнула. Ишь, как обрадовалась-то! А чему? Чем он, Олег Иваныч, ей помочь может? Сам-то – пленный, и ежели пользуется какой-то толикой свободы, так единственно из благородства и расположения Силантия Ржи, служилого человека Ивана Васильевича, государя московского. Захочет Иван, прикажет – и нет Олега! Вот так-то. Но с Ульянкой надо что-то думать. Может, через купцов попробовать? Или – через дьяков? Может, поедет кто в Новгород… Съездить, спросить? Или – завтра? Нет, чем раньше, тем лучше – вон, как воспрянула, Ульянка-то! Надеется, чай…
Хлестнув коня, Олег Иваныч рысью вылетел на Гончарную. Даже, похоже, на повороте человечишка сшиб. Оглянулся – ан нет его, человечишка-то! Ну, значит, не сильно пришиб. Повернул коня к мосту – дальше уж поскакал без оглядки.
Повезло Ульянке. Через неделю отъезжал в Новгород государев дьяк Стефан Бородатый с подьячими да с охраной. Правда, не шибко люб был дьяк тот Олегу Иванычу, не лежало сердце. Но, как сказал Федор Курицын, Стефан считался человеком честным.