– Разумно, но все же смотри, руми. Горло у тебя одно. Ладно, давай задаток, если он у тебя.
Пьер достал тряпицу и выложил перед арабом украшения. Тот вперился в них взглядом, перевел взгляд на атамана, потом на телохранителя и сказал:
– Ты уверен, что тут достаточно, руми?
– Более чем уверен и более чем достаточно, мой господин.
– Однако где же ты смог раздобыть такое?
– Считай, уважаемый, что это наследство, доставшееся мне от предков, – ответил Пьер и подтолкнул тряпицу ближе к арабу. – Бери, и да просветит тебя Аллах на пути праведном. Где мне быть в четверг?
– Вечером приходи сюда – тебя отведут, руми. А теперь мне пора, – он встал и постоял немного, провожая глазами удаляющегося Пьера.
Пьер медленно продвигался подальше от своего подвала, сожалея, что никто из собравшихся у костра не удосужился его угостить, а запахи были очень аппетитными.
Покружив немного по развалинам, он остановился в тени полуразрушенной колонны и стал ждать. Вскоре послышались тихие шаги, и показался Арман, которого Пьер узнал по тощей фигуре. Тот спросил:
– Порядок?
– Вполне. А как у тебя?
– Порядок, Пьер. Ты оказался прав. За тобой крался человек. Пришлось его зарубить.
– Я ничего не слышал, Арман. Значит, все прошло удачно?
– Не пикнул. Но на душе муторно. Как-то противно со спины рубить.
– Или он нас – или мы его… Пошли. В четверг нас отведут на судно.
– Неужто так скоро! Вот уж не ожидал! – В голосе Армана послышались восторженные нотки.
– Погоди радоваться. До конца еще очень далеко. Подождем до прибытия на остров. Кажется, Форментера называется. Вот только не могу вспомнить, где это. Но это неважно. Это уже Европа. Не слыхал про такой?
– Нет, не слыхал. Риск большой?
– У нас вся жизнь из риска состоит, Арман. Конечно, риск большой.
Просидев два дня безвылазно в своем подвале, в темноте они выбрались из него, оглянулись и стали красться к пристанищу нищих. Там их уже ждали двое арабов, закутанных в накидки-шашии. Они молча оглядели французов, пошептались с нищими и, махнув рукой в сторону порта, зашагали в том направлении.
Друзья поправили оружие и последовали за ними. В молчании они проделали весь путь до городских стен, потом спустились к порту и так же молча пошли вдоль причала, где тихо покачивались малые суда, чуть освещенные тусклыми масляными фонарями.
Наконец они остановились. Араб окликнул кого-то и, получив ответ, спустился в лодку, друзья последовали за ним. При свете звезд Пьер различил на веслах пожилого араба. Тот мерно греб, а второй сидел на корме и правил.
Было тихо и темно, редкие огни фонарей едва высвечивали полоски воды недалеко от судов. Показался низкий борт, лодка глухо стукнулась об него, с палубы приняли брошенный конец. Все тихо взобрались на судно, и только тогда один из арабов сказал, обращаясь к капитану: