– Капитан, куда мы двигаемся?! – прокричал Пьер арабу на ухо.
– Аллах его знает, руми! Ветер северный, так что только к берегу!
– Стало быть, мы разобьемся вскоре о берег?
– Все свершается по воле Аллаха, руми! Я молюсь за спасение, а там уж как Аллах соизволит. Уж слишком большие грешники мы! Снизойдет ли он к нам своей милостью?
Пьер до рези в глазах всматривался в темноту, пытаясь заметить хоть какие-то признаки берега, но всюду была темнота, дождь и ветер. Парус давно изорвало, и его обрывки трепыхались жалкими лоскутами, просматривающимися иногда в свете редких молний.
– Эй, капитан! – прокричал Пьер, склонившись к уху араба. – Кажется, я видел берег, когда молния сверкнула!
– Стало быть, немного нам осталось страдать на этом свете! Фелюга и так долго держится. При таком шторме она может развалиться в любое время, руми. Молись своему Богу, может, смилуется!
– Лучше гляди в сторону берега, капитан, может, что и увидишь! Ты в этих местах бывал и сможешь определиться!
– Что толку с того? Нам не спастись! Видимо, Аллаху надоело терпеть наши грехи! Молись, руми!
Пьер отвернулся от ветра и стал ждать очередную молнию. Вскоре она блеснула, а небо раскололось ударом грома. Пьер успел заметить очертания скал и камней, а также черную линию берега в двух-трех кабельтовых от судна. Он прокричал:
– Раис, берег близко! Гляди туда, – Пьер указал в направлении берега. – Борись до конца, раис! Не все же погибают в море! Гляди, Аллахом прошу!
Капитан уставился в сторону берега, и когда в очередной раз сверкнула молния, Пьер спросил:
– Заметил берег? Что думаешь о нем?
– Берег знаком, но трудно будет в темноте зайти за косу, которая тянется впереди. Ветер гонит нас слишком быстро!
– Давай пробовать, капитан! Навались на румпель! Ну!
Они с трудом ворочали тяжелое весло, почти не замечая, изменяется ли направление движения судна.
Молнии стали сверкать чаще, и стало легче ориентироваться, но каменистый берег приближался слишком быстро и неумолимо.
Вдруг мачта с треском стала заваливаться на борт, а фелюга слишком сильно накренилась.
– Хватай топор, капитан! Руби снасти! Сейчас перевернемся! – голос Пьера срывался на фальцет, но капитан, судорожно вцепившись в румпель, не в состоянии был оторваться от него.
Пьер отыскал топор и бросился рубить веревки и тросы, в то время как мачта продолжала тянуть судно на борт. Лишь чудом удерживаясь на палубе, Пьеру удалось обрубить снасти. Мачта исчезла за бортом, а фелюга стала медленно выпрямляться.
Что-то затрещало внизу, днище царапнуло о камни. Судно вздрогнуло, но огромной высоты вал подхватил его и понес прямо на берег, до которого было не более ста шагов.