На следующий день Асю попросили забрать документы из института, потому как, если вдруг, не дай бог, Ася пойдет на патологоанатома, вскрывать трупы ей придется только с закрытыми глазами. Конечно, тогда она в обморок падать не будет, но будут падать все остальные… Это она так рассказала тете Лиде.
А вот нам с Вовкой Аська по секрету сообщила, что на самом деле никто ее из института не выгонял, она сама пошла и забрала документы… Это был просто повод, чтобы пойти учиться туда, куда она хотела…
Так что, Ася, потеряв год обучения, осенью поступила на программиста и сейчас успешно закончила четвертый курс…
В общем, Вовкина сестра не любит вспоминать, как она училась в мединституте.
Так что, разговор медленно перетек на отвлеченные темы, а потом я и вовсе допил чай и начал прощаться.
* * *
Вовка проводил меня в коридор, и я замер, удивленно уставившись на свои туфли. В одном из них, высунув голову через дырку для ноги, спал маленький котенок. Я осторожно, чуть ли не двумя пальцами вытащил его наружу. Котенок как раз уместился на моей ладони.
— Что это за чудо? — спросил я у Вовки.
Действительно, кроме как чудом, назвать котенка было нельзя. Малюсенький, белоснежный, с хвостом размером с мой мизинец и задиристым черным пятном — маской на правом глазу.
Вован подвел ладони под дрыхнущего кошака. Тот сонно мурлыкнул и, не просыпаясь, дернул хвостом.
— Да Аська вчера притащила. Ходила за хлебом, вернулась с ним… Говорит, возле ларька привязался. Ну, не выкидывать же.
— Вова! — раздался крик из кухни. — Я тебе сто раз говорила, что я не люблю, когда меня называют Аськой!!!
— Да ладно тебе, — отмахнулся он. — Скажи спасибо, что я тебя АйСиКью не называю, программист ты мой драгоценный!
— Спасибо! — саркастически бросила девушка, выходя из комнат и забирая у брата котенка.
— Пожалуйста! — радушно отозвался он.
Я рассмеялся и, захватив свой кулек и попрощавшись, отправился домой.
* * *
Если честно, то я искренне надеялся, что дома мне дадут отдохнуть (и не надо язвить, что я и так весь день ничем не занимался — я устал как собака!). Не тут то было. После ужина (я подозреваю, что Ромка потушил с луком обыкновенную подошву — потому как жевать этот беф-строганов было не возможно, но не говорить же это ему, ребенок обидится — крышу с дома сорвет…), брат рванул в соседнюю комнату и вытащил гитару.
О, нет! Только не говорите мне, что он сейчас будет петь!!! Этого мяуканья не переживу!
Ромка ударил по струнам.
Мне как всегда не везет.
Ну, ладно, ладно, я соврал! Он поет неплохо. И голос у него есть. Красивый. Высокий. Кажется, женский вариант его называется «сопрано», а мужской — «тенор». Есть только одна маленькая проблемка. Большинство сценических песен для таких голосов не приспособлено. Поэтому он поет в одном звучании, музыка идет на пару октав ниже, а оригинальное пение вообще октав на десять сползает куда-то далеко…