Нам удалось начать воплощать то, о чем мы говорили с Фюсун в кондитерской «Жемчужина». Один мой армейский приятель из Фатиха, далекий от круга друзей из Нишанташи, сразу согласился стать адвокатом Фюсун. Дело, в общем-то, и так оказалось простым, поскольку супруги обо всем договорились. Фюсун со смехом сказала, что Феридун даже хотел посоветоваться со мной по поводу адвоката. Теперь я не мог бывать по вечерам в Чукурджуме, но раз в два дня, после обеда, мы встречались с Фюсун в Бейоглу и ходили в кино.
Я любил кинотеатры Бейоглу еще с детства за их прохладу весной, когда на улицах делалось душно. Встречались мы около лицея «Галатасарай», сначала, глядя на афиши, выбирали фильм, потом покупали билеты и входили в темный, прохладный и пустой зал кинотеатра, садились куда-нибудь подальше, при этом держались за руки, и беспечно смотрели фильм, как люди, у которых бесконечно много времени.
В начале лета по одному билету начали показывать два или даже три фильма. Однажды я, расправив брюки, сел, повернулся, чтобы положить газету на соседнее пустое кресло, и не успел взять за руку Фюсун. Тогда ее прекрасная рука, как смелый воробей, оказалась у меня на коленях, словно спрашивая: «1де ты?», и в тот же момент моя рука страстно схватила ее, еще быстрее, чем я успел об этом подумать.
Там, где летом шло по два фильма (в кинотеатрах «Эмек», «Фиташ», «Атлас») или даже три («Рюйя», «Алька-зар», «Ляле»), между сеансами загорался свет, и было видно, кто сидит вокруг нас. В перерывах мы разглядывали ссутулившихся, скривившихся одиноких мужчин в помятой одежде со скомканными газетами в руках, которые откидывались на спинку больших кресел бледно освещенного кинозала, пахнувшего плесенью; задремавших стариков, мечтательных зрительниц, которым было трудно вернуться в обычный мир из мира грез; обсуждали последние новости и шептались. (В перерывах за руки мы не держались.) Именно в ложе кинотеатра «Сарай» в один из таких перерывов Фюсун шепотом сообщила мне. что официально свершилось то, о чем я мечтал столько лет: она официально развелась с Феридуном.
— Адвокат забрал судебное решение, — радовалась она. — Теперь я официально свободна.
В тот момент мне навсегда, до конца жизни, врезались в память покрытый позолотой потолок кинотеатра «Сарай», его стены с осыпавшейся местами краской, утративший былое великолепие зал, занавес на сцене, сонные зрители в креслах. В таких кинотеатрах, как «Атлас» и «Сарай», в зале сохранились ложи, и еще десять лет назад туда ходили парочки, которым негде было встречаться, как и в Парк Йыддыз. Правда, Фюсун не позволяла никаких с собой вольностей, а лишь не возражала, когда я клал ей руку на коленку.