Ах, ходить бы нам всем в лохмотьях да опорках! Куда как пуще любили бы мы друг друга!
Но потом стало стыдно. Ведь и Ольги уже нет, о каком костюмчике думает его голова? И Светки нет, хотя аборт тут был ни при чем. А вот при чем была Тася? С чего это она взялась за такое дело? Хотя что он о ней знает? Вообще мысли его посещают не плодотворные, не романные, так, для очерка нравов. Но как же глупо в наше разлюли свободное время идти на подпольный аборт? Дичь какая-то… Но нету дурочки, чтоб задать ей этот вопрос. И, в сущности, все вопросы закрыты. Разве что кроме одного: что за таинственная дама наведывалась ночью к Красицким?
Надо об этом сообщить хозяину дачи, но он, говорят, плох, куда ему еще дурные вести?
Однажды ночью Юрай проснулся от странной не то мысли, не то острого воспоминания, что ему известно нечто важное. Знание как бы прошло по комнате, коснулось лба, и касание было ему знакомым. Он не сумел его остановить, вернуть, рассмотреть, просто касание – и пронзительное ощущение истины.
«Меня чуть-чуть не добили до кондиции, – думал Юрай, – еще немного, и я стал бы видеть человеческие внутренности, взял бы патент и жил припеваючи, рассматривая осклизлые и сизые человеческие потроха. Цены бы мне не было…»
Сон, естественно, кончился, пришлось осторожненько, чтобы не разбудить Нелку, встать и выйти во двор. Было тепло, звездно, и во дворе Красицких под полной луной у куста сирени стояла женщина. Она просто стояла и смотрела на дом, и в этой позе были покой и достоинство, но Юрай ее спугнул своим тяжелым и громким сходом со ступенек, она повернула голову в его сторону и тихо ушла в темноту.
– Эй! – крикнул ей Юрай. – Эй!
На его крик выскочила Нелка, побежала во двор Красицкого, но, конечно, там никого не было, дом одиноко и мертво спал.
– Тебе показалось, – с тревогой посмотрела на Юрая Нелка. – Ну кто? Кто придет сюда в три часа ночи стоять под кустом. Сообрази…
– Значит, привидение, – сказал Юрай. – Я, оказывается, вижу привидения, и ко мне пора вызывать психовозку.
Он не знал, что об этом же самом думала Нелка, потому как его крик в ночи разорвал ей сердце, а ведь ее предупреждали, что после таких, как у Юрая, мозговых травм могут быть и галлюцинации, и амнезия, и вообще неизвестно что, значит, говорили правду. Она увела своего увечного мужика в кровать, бормоча какие-то ласковые слова, а Юрай думал, что, может, это и вправду галлюцинация, ведь он вышел на улицу после того оглушительного знания, которое коснулось его лба. Коснулось и исчезло. Он вышел, а во дворе стоит женщина, она повернула к нему голову и не растворилась, как привидение, а ушла, как человек, приминая дорогу…