Юрай вспомнил перстень на пальце Лилии, из оправы которого норовил вырваться изумруд. Он был единственно подлинным в этой запутанной истории, где бок о бок соседствовали обыкновенное воровство, погоня за наследством и бабки-ведуньи, убийства и поджоги, преступление, расцениваемое, как за доблесть, и летающий по комнате старенький доллар. И все неподлинно, все не стопроцентно, все может быть – да, а может – и нет. А изумруд был что надо, и он томился не в той оправе, не в той компании и не на том пальце.
«У нас все так, – думал Юрай. – Прижимаемся с любопытной слюной к замочной скважине, а эти двое, как говорит Нелка, ходят себе спокойненько по улице. Ну любовники, ну делов, но ведь даже не пришел на похороны… Или его уже тоже нет?.. Может, он седьмой в кровавом Тасином счете?»
Подходя к даче, Юрай увидел, что вокруг нее ходит человек. Одного взгляда было достаточно, чтобы сообразить, пока он искал Микулу там, Микула ходил здесь, возле его дома. Юрай почувствовал полную беспомощность слабого, нездорового тела перед сильным и мощным.
– Что вы здесь делаете? – спросил он, перекладывая палочку из левой руки в правую и понимая бессмысленность этого странного приготовления.
– А! – повернулся к нему Микула. – Я думал, вы уже съехали.
– Это повод заглядывать в окна? – Юрай чувствовал, как в горле подымается клокочущий гнев.
– Ну… Извиняюсь… – вполне добродушно сказал Микула. – Просто я тут когда-то жил… Лет двадцать тому. Моя, так сказать, изба… Ее потом продавали-перепродавали раз шесть.
«Господи! А я-то…» – устыдился Юрай.
Он уже спокойно посмотрел на Микулу, и чем дольше смотрел, тем сильнее было чувство, что он уже видел этого человека.
– Печка не чадит? – спросил гость. – Я тут всем печки клал. Дело нехитрое, да мало кто умеет.
– Как раз чадит, – ответил Юрай. Он уже знал, кто перед ним, только никак не мог решить, открыть ли это Микуле или продолжать валять ваньку дальше… В конце концов, он временный человек, дачник. Может не знать, что было…надцать лет тому…
– Печка чадит, – пожаловался Юрай, – в щели дует… Мой приятель-адвокат руки к дому не прикладывает, некогда… Ветшает дом, ветшает… А соседний вообще сгорел…
– Видел, – мрачно сказал гость. – Страшное дело умереть в пожаре.
«Ишь как спокойненько, – подумал Юрай. – А сгорела сестра, между прочим».
– Про режиссера знаете? – спросил он Микулу.
– Слышал, – кивнул Микула. – Я ему тоже печку клал…
– Вот так и верь людям, – ответил Юрай. – Мне Красицкий рассказывал, что мастер, который клал печку, умер.
– Ошибочка вышла… – заметил гость. – Я живой.