Стрелки на часах сошлись на десяти. Пора было спать. Фрушка давно замер на своей жердочке. Влас, лежа на кровати, читал «Робинзона Крузо». Борька разглядывал картинки через лупу.
— Гаси свет! Пора! — зевнул Влас.
Борька придвинул стул к своей кровати, постелил постель, разделся и повесил брюки на спинку стула. Что-то выскочило из них и звякнуло об пол.
— А-а-а! — завопил Борька не своим голосом. Испуганно закаркал Фрушка.
— Ты чего? — вскочил Влас.
В комнату вбежала полуодетая перепуганная Нина.
Борька что-то бормотал и в ужасе смотрел под ноги. На полу блестел… крестик. Тот самый, выброшенный ими золотой крестик.
Борька опять завопил:
— Чур меня! Чур!
— Не психуй! — пригрозил Влас.
Нина налила в стакан воды и протянула Борьке:
— Выпей! Успокойся!
Зубы стучали о стакан. Вода лилась мимо. Борька начал мелко-мелко креститься и сплевывать через плечо:
— Чур меня! Чур… ик… ик… Чур нас всех… ик…
Он крестил себя, Власа, комнату, Нину, даже Фрушку.
Влас подошел к Борьке и отвесил ему здорового «леща».
— Перестань психовать сейчас же!
— Ну ладно тебе… — вступилась Нина.
— А ты не лезь! Тоже заступница нашлась.
Борька обиженно засопел носом. Влас поднял крестик и сказал очень серьезно:
— Все ясно! Чуда здесь никакого нет! Дело было так. Я крестик бросил, а он не на землю упал, а к тебе в обшлаг штанины. Мы ведь рядом стояли. Вспомни, как тесно было!
Но Борька не верил.
— Нет! Нет! — шептал он, стуча зубами от страха. — Колдовство это! Колдовство! Вы знаете, кто тут замешан?
— Чер-р-т! Чер-р-т! — неожиданно спокойно выругался Фрушка.
Борька упал лицом в подушку и зарыдал.
— Ну что ты, Борька! Успокойся! — рассмеялась Нина.
— Чужое горе теперь на мне, — навзрыд плакал Борька. — Это она! Она!
— Кто она?
— Сила нечистая!
— Ах, сила? — рассердился Влас. — Дурак ты темный!
Накинув пиджак, он в трусах, босой выскочил под дождь, подбежал к калитке и что есть мочи запустил крестик на улицу.
Когда Влас вернулся, Борька молился. Не сказав ему ни слова, Влас погасил свет и лег в постель.
В церкви было прохладно и полутемно. Борька стоял на коленях перед большим позолоченным иконостасом, неподалеку от раки с мощами Симеона Столпника. В другом углу била поклоны старушка. Она мелко крестилась и беззвучно шептала молитву. Помолившись, поднялась и, пройдя мимо раки, торопливо поцеловала край богатого одеяния угодника. Перекрестилась, вытерла губы концом платочка и вышла. Борька остался в церкви совсем один.
— Господи! — шептал он. — Прости меня, грешника, избавь от нечистой силы. Пусть будет проклят крестик этот. — Борьке было очень грустно. Смеются все над ним, даже Нина с Власом. Хоть бы Андрон с Никитой приехали. Борька стал бы в цирк ходить! — Господи, сделай так, чтобы цирк приехал. Ты все можешь… И ещё помоги нам найти фискала…