А Кори рыдала и цеплялась за края рукавов своей юной служанки… Она ничего не видела. Только чувствовала. Боль и отчаянье. Потому что разбередили начавшиеся рубцеваться раны…
— Не надо… Тише… Тише, моя хорошая… Все прошло, закончилось…
На циновках лежит сорванная фарфоровая маска. Зачем она теперь Кори? Не станет она скрывать свое лицо перед… сестрой. По несчастью. Названной.
Потому что эта китсуне тоже любила и тоже теряла. И ничего не могла с этим сделать. Не могла спасти.
Кори перестала носить маску в присутствии своей госпожи, как она называла Кои. Как можно? Они ведь стали семьей… После того как увидели слабости друг друга. Почувствовали такую похожую боль, теперь поделенную надвое. Ведь так легче… Жить. И помнить о тех, кто ушел, но все равно остался с теми, чье сердце плакало по ним.
Род Туманящих Разум приобрел еще одну дочь. Пусть и человека. Слабую, наивную и глупую. Не умеющую и не смеющую лгать в глаза. Носить фарфоровую узорную маску. Но никто не попрекнет ее больше этим. Не имеют право. Никто и никогда. Кои стала своей. Особенно после такого…
После того, как смешались искрение слезы. Настоящие…Китсуне ведь почти никогда не плачут. Почти не умеют этого делать. Почти забыли. Так бывает…
А Кои с Кори плакали. Искренне, самозабвенно. Так, как умеют не очень многие взрослые, но дети. Одна от облегчения за свою теперь сестру. Жива! Вторая от только, что пережитого страха и старой боли. От все еще кровоточащих ран на юной душе.
Смешно сказать, но это происшествие заставило взглянуть в глаза чужого создания совсем по иному. Отбросив изморозь сомнений, пламя ненависти и туманные сети фальши. Именно так становятся друзьями… Только так сгорают маски… И после такого не предают. Никогда и ни за что. Не в этой стране, где ложь стала обыденностью.
Маски сброшены и обратились пеплом времени. Это уже случилось. И дорога теперь ведет только вперед. И никуда больше.
— Это просто дождь…
Дождь. Прозрачная завеса, смывающая очертания мира. Размазывающая краски природы, превращая их в смутно-серое пятно. Без яркости. Без жизни. Но с какой-то странной, почти незаметной тайной. Кто там скрывается за этой пеленой дождя? Может еще один друг? Или враг? Или нечто большее?
— Да, зима скоро…
Кори любила зиму. Потому что была как она. Серебристо-белая, блестящая и яркая. Настолько, что на снег больно глазам смотреть! Того гляди — ослепнешь от этой красоты! Но не льдисто-холодной и колючей, а теплой и солнечной. Когда звенит капель и играют, отражаясь тысячами иллюзий, солнечные зайчики в гранях хрустальных сосулек — зимних украшений природы и домов.