Кажется, целая жизнь с тех пор прошла…
Удастся ли нынче?
Тогда он был дома, и все было на его стороне. Светынь, ледоход, близкое торжество утра… Нынче Бусому и его костру никто на выручку не придет. Он один в далеких чужих горах. И даже хворост, который он подбрасывает в огонь, — не от березы, не от доброй сосны, а от какого-то незнакомого и несчастного дерева, засохшего на этих бесплодных камнях… И от Изверга особой подмоги ждать не приходится. Бывший соплеменник почему-то не захотел даже войти внутрь круга, очерченного горящей головней, лег спать поодаль…
А Тьма все ближе. Ей, а не Бусому, в этих злых местах раздолье и дом родной. Тьма здесь хозяйка, наглая и уверенная. Сегодня добыче от нее некуда деться. Одинокий мальчишка, заблудившийся на чужбине. Ни оберега на шее, ни матери-реки за спиной… Единственная оборона — вышивка на одежке, так Тьма и не с такими доспехами управлялась. А этот второй, сирота, не потребный ни своему кровному племени, ни новой семье… Это всего лишь пища.
Бусый что было сил звал к себе особую внутреннюю улыбку, подбрасывал потихоньку сучья в костер и — в упор, в зрачок — смотрел на подступавшую Тьму.
Однорукий взметнулся с земли и вскочил оскаленный, с обнаженным мечом в левой руке.
— В Круг! — заорал ему Бусый. — Зайди в Круг!
Изверг даже головы не повернул. Скорее всего, он этого крика даже не услышал.
Обступившая Тьма угрожающе загустела и вдруг вытолкнула из себя огромную зубастую птицу. Нет, это не была страшная птица Мавута. Это била крыльями ее Тень, непроглядно-черная и вещественно плотная. Она ударила Изверга, и он покатился, сбитый с ног, по камням. Меча он, правда, не выронил. И когда новый удар, на сей раз когтистой лапой, не дал ему подняться на ноги, — успел рубануть навстречу.
Тень Тьмы хрипло взвизгнула и заухала на разные голоса… И тотчас на Изверга обрушился вихрь жестоких ударов.
Бусый выхватил из костра пылающий сук, завопил что-то несусветное и бросился вон из ограждающего Круга. И понял, что огонь, разведенный двумя веннами, все-таки решил быть на их стороне. Вместо того чтобы сразу же бесславно погаснуть, сук, которым размахивал Бусый, только шипел и разгорался все ярче. Бусый встал над поникшим без движения Извергом и, хрипя от ярости, бил, бил, бил этим огненным мечом в наседающую Тень Тьмы…
Потом он лежал поперек тела своего товарища, лежал очень неудобно, подвернув левую руку и откинув правую, еще сжимавшую догоревший сук, но не пытался изменить положение, потому что двигаться было слишком хлопотно. Наверное, несколько раз он то ли засыпал, то ли проваливался в беспамятство. Во всяком случае звезды — близкие звезды, яркие в темноте, каких дома летом никогда не бывало, — очень уж быстро вершили свой путь по небу. И вот небо на востоке начало светлеть, и звезды почти сразу исчезли.