Ну да ладно! На этом позвольте свой краткий историко-географический экскурс закончить, благо мы наконец-то добрались до городских ворот.
Наш отряд въезжал в Ранненг поздним утром, в то время, когда народ из деревень, городов и других стран направляется к городским воротам, чтобы купить, продать, украсть, получить работу, пойти учиться, посетить родственников, услышать сплетни пли попросту от нечего делать поглазеть на красоты города. Давка у ворот была такая, что попасть в Ранненг я надеялся не раньше чем после обеда.
Гвалт в толпе стоял неописуемый. Сотни людей разговаривали, орали, кричали и спорили, с пеной у рта доказывая свое право первыми пробиться к воротам. Возле телеги, груженной репой, вспыхнула драка за спорное место в очереди. Стража Ранненга попыталась навести порядок, но только сделала еще хуже — безнадежная попытка успокоить мутузивших друг друга деревенщин к успеху не привела, а все нездоровое внимание толпы оказалось сосредоточено на нерасторопных стражниках. Назревала потасовка, и в воздухе ощутимо запахло жгучим гарракским перцем. Немногочисленные стражники сами были не рады, что вмешались в драку деревенских детинушек.
— Что за ерунда? — раздраженно бросил тип с унылым лицом, отзывающийся на имечко Горлопан. — Сколько себя помню, у Северных ворот никогда не было такой давки! Все всегда прут через ворота Триумфа. Ополоумел народец, что ли?
— И чего мы через эти ворота поперлись? — зло прошипел Халлас, держась рукой за щеку.
Что может быть хуже хмурого, сварливого и злого на весь белый свет гнома? Только хмурый, сварливый, злой на весь белый свет гном, да к тому же еще и с больным зубом.
— Да они ближе всех к тракту! — попытался оправдаться Горлопан.
— Ближе они, — хмуро сказал Халлас, теребя косички в своей бороде. — А то, что сейчас кто-то загнется от зубной боли, об этом дурья твоя башка не подумала?!
— Хватит, Халлас, — вступился за Горлопана Делер. — Ты терпел целые сутки, потерпи еще часок.
— Так это не он терпел, это мы его терпели, — не согласился с карликом пухленький Сурок, и его тонкие губы дрогнули в едва заметном подобии улыбки.
Тут я был склонен поддержать Сурка. С того времени как у гнома заболел зуб, он стал просто невыносим и довел до кипения не только Делера, но и обычно всегда спокойного флегматика Фонарщика. Только каким-то чудом видно, провидение богов, не иначе, — отряд не скрутил Халласа на дороге и не выбил ему проклятущий зуб.
— Помолчи, Сурок! — От боли Халлас не мог даже спорить. — Вот когда у тебя зуб заболит…
— А у него не заболит, он, в отличие от гнома, на плечах которого пустая тыква, невесть каким умником названная башкой, в дождь плащ надевает! Давай я тебе этот зуб вырву! Делов-то на пару минут! — громыхнул Делер.