– Прочитай записку! – Она упрямо нагнула голову. – Больше ты в этом не участвуешь, Майрон.
– Ты не понимаешь, с кем имеешь дело.
– Разве? – Ее руки сжались в кулаки. – Я имею дело с сумасшедшим монстром. Существом, которое приходит в бешенство от малейшей провокации. – Она шагнула к машине. – Он отрезал палец моему сыну лишь за то, что я говорила с тобой. Что он сделает, если я открыто пойду против него?
Голова у Майрона кружилась.
– Линда, выплата выкупа не гарантирует…
– Знаю! – перебила она.
– Но… – Он беспомощно пытался найти какой-нибудь аргумент и наконец сказал откровенную глупость: – Ты даже не уверена, его ли это палец.
Она опустила голову, левой рукой зажала рот, стараясь удержать рыдания. В правой он нежно держала палец, не выражая при этом отвращения.
– Да, – прошептала Линда. – Его.
– Вероятно, он уже мертв.
– Тогда какая разница, как я поступлю?
Майрон заставил себя замолчать. Хватит нести чушь. Ему нужна только минута, чтобы собраться с мыслями и продумать следующий шаг.
«Твоя вина, Майрон. Твоя вина…»
Он отмахнулся от этой мысли. Майрону приходилось бывать в переделках и похуже. Он видел десятки мертвецов, ловил убийц и сажал их за решетку. Ему нужна всего одна…
«Да, но все это ты делал вместе с Уином, Майрон».
Линда Колдрен поднесла палец к глазам. По ее щекам струились слезы, но лицо оставалось жестким и бесстрастным.
– Прощай, Майрон!
– Линда…
– Я не стану больше нарушать его условия.
– Мы должны все как следует обдумать…
Она покачала головой:
– Нам не следовало к тебе обращаться.
Линда села в машину, продолжая бережно, точно ребенка, держать на ладони палец. Потом мягко положила свою ношу на сиденье и завела мотор. Переключив скорость, она тронулась с места и уехала.
Майрон потащился к своему автомобилю. Несколько минут он просто сидел и тяжело дышал, стараясь успокоиться. Он начал изучать боевые искусства еще в колледже, когда Уин познакомил его с тхеквондо. Медитация считалась неотъемлемой частью обучения, но Майрон так и не разобрался, в чем там секрет. Его мысли постоянно куда-то разбегались. Теперь он попробовал следовать всем правилам. Закрыл глаза. Медленно вдохнул через нос, стараясь дышать больше животом, чем грудью. Еще медленнее выдохнул через рот, опустошая легкие.
Хорошо, и что теперь делать?
Ответ напрашивался сам собой – сдаться. Обрубить все концы. Признаться самому себе, что тебе это не под силу. Ты никогда по-настоящему не работал на федералов, лишь помогал Уину. Стоило тебе взяться за дело одному, как шестнадцатилетний подросток лишился пальца. Как сказала Эсперанса: «Без Уина ты как ребенок». Надо сделать соответствующие выводы и исчезнуть.