– Сэр?
– Будьте любезны повторить приказание и ответить по форме.
Юноша густо покраснел, его кадык задергался.
– В… ваши наилучшие пожелания капитану, и у нас на траверзе Пенсандский маяк. Есть, сэр.
– Очень хорошо.
Дринкуотер стремительно нырнул вниз, туда, где стоящий на посту морской пехотинец в красном мундире обозначал присутствие священной персоны капитана тридцатишестипушечного фрегата Его Величества «Циклоп». Когда мичман постучал в дверь, капитан Хоуп брился. В ответ на переданное сообщение он коротко кивнул. Дринкуотер нерешительно топтался, гадая, можно ли ему идти. После того, что показалось вечностью, капитан, удовлетворенный, похоже, гладкостью подбородка, стер пену и начал завязывать шейный платок. Водянистые голубые глаза капитана, глубоко посаженные на его морщинистом, бледном лице, впились в молодого мичмана.
– Ты у нас…
– М… мистер Дринкуотер, сэр. Мичман…
– Ах, да, ректор из Манкин-Хэдли1 просил место для тебя, я это хорошо помню. – Капитан потянулся за мундиром. – Исполняй свои обязанности, дружок, и тебе нечего будет бояться, только тебе нужно четко знать, черт побери, в чем заключаются твои обязанности…
– Да… Простите: есть, сэр!
– Отлично. Передай штурману, что я поднимусь наверх как только покончу с завтраком.
Едва за Дринкуотером закрылась дверь, капитан Хоуп расправил мундир и посмотрел в окно кормовой галереи. Он вздохнул. По его мнению, парень был староват для новичка, но Хоуп не мог избавиться от мысли, что сам был таким лет сорок тому назад. Капитану исполнилось пятьдесят шесть. И лишь три года назад его включили в реестр. Не имея покровителей, он был обречен прозябать до гроба на половинном жалованье, если бы непопулярная война против взбунтовавшихся американских колоний не вынудила Адмиралтейство призвать его на действительную службу. Многие заслуженные морские офицеры отказались воевать против колонистов, особенно те, кто примыкал к вигам или придерживался независимых взглядов. Поскольку мятежникам удалось найти могущественных союзников, королевский флот напрягал последние силы, противостоя сдержанно враждебным голландцам, коварным «нейтралам» на Балтике и открыто враждебным французам и испанцам. Попавшие в столь затруднительное положение лорды принялись скрести по сусекам, и в самом дальнем уголочке обнаружили достойную персону Генри Хоупа.
Хоуп был более чем заслуженным офицером. Лейтенантом он участвовал в сражении в бухте Киброн2, и вообще несколько раз отличился за время Семилетней войны. Он закончил ее капитаном шлюпа, но к этому моменту ему исполнилось уже сорок, и перспективы дальнейшей карьеры представлялись весьма смутными. После смерти отца на его попечении осталась мать, к которой добавилась вдовая сестра, чей муж погиб под Тайкондерогой