– Тараканов! – закричал он, назвав Волкова по фамилии, под которой тот работал в Польше. – Спрятался в Таракановке и думаешь, тебя там не найдут?..
Открыв глаза, Антон увидел за окном серый свет утра. Ветер утих, стука капель дождя пока не слышно. За перегородкой возилась у печи Елизавета и глухо басил Павел Романович, расспрашивавший ее о столь странном названии трущобного поселка.
Выйдя на половину хозяев, Волков пожелал всем доброго утра и попросил налить в стаканчик для бритья горячей воды. Намылив щеки, он начал тщательно скрести их трофейной опасной бритвой.
– Как спалось? – в горницу вошел Осип Герасимович. – Я уже сходил в город, гробовщик готов принять постояльца. Не передумали? Кто пойдет?
– Я, – Антон предостерегающе поглядел на хотевшего возразить Павла Романовича, призывая его согласиться с принятым решением.
– И вот еще что, Осип Герасимович, – попросил Волков, вытирая полотенцем лицо. – Нужен доктор. Хороший, надежный, желательно опытный и не трусливый. Сможете?
– Доктор? – озадаченно переспросил хозяин явки. – Поищем… А как скоро надо и чего ему говорить?
– Пока ничего, а надо еще вчера, – улыбнулся Антон. – Договоримся так: найдете, сразу скажете, а я буду с нетерпением ждать.
* * *
На завод Сергей Иванович Кривошеин приехал затемно. Тяжело отдуваясь – погода скачет, будь она неладна, оттого и сердечко прихватывало, – он поднялся по лестнице и, пройдя коридором, без стука отворил дверь кабинета Первухина.
Тот поднял вихрастую голову от бумаг и покрасневшими от ночных бдений глазами недобро глянул на вошедшего. Не обращая внимания на его красноречивые взгляды, Сергей Иванович прошел к столу и похозяйски уселся на стул. Достал портсигар, вынул папиросу, размял, прикурил, с наслаждением выпустил струю сизого дыма и погладил пальцами шрам на тыльной стороне ладони.
Первухин откинулся на спинку кресла и зло прищурился: если Кривошеин гладит свой рубец, хорошего не жди.
– Зачем пожаловал? – прервал молчание хозяин. Сергей Иванович отметил, что того проняло бесцеремонное вторжение. Забеспокоился. Ишь, как вскинулся и глазенками стрижет, чует за собой, пакостник, что набрал в рот дерьма и начал им плеваться во все стороны…
– Девчонку уволил все-таки? – Кривошеин снял фуражку и положил ее на край стола.
Первухин покосился на фуражку, словно это была бомба со взведенным механизмом и, быстро облизнув пересохшие от волнения губы, полез в сейф. Вытащил из него тонкие корочки личного дела и поставил их перед собой, как щит, повернув лицевой стороной к незваному гостю.