– Видишь, – он постучал по корочкам ногтем, обращая внимание Сергея Ивановича на крупную надпись красным карандашом, сделанную в правом верхнем углу: «Внимание! Дочь врага народа». – Вопросы есть? Или опять начнем вспоминать ваши собственные ориентировки, уважаемый Сергей Иванович?
Последние слова он постарался произнести с максимальным сарказмом и, донельзя довольный собой, опять откинулся на жесткую деревянную спинку кресла, словно впечатавшись в нее спиной.
Кривошеин скользнул взглядами по корочкам и презрительно скривил губы:
– Рапорток из ревности нацарапал? Думаешь, я не проверил насчет твоих домогательств к Сушковой? От народа, Первухин, ничего утаить не удается, рано или поздно все открывается. А ты забыл, что тебя поставили народ охранять от врага, а не делать врагов из народа?
Хозяин кабинета немного побледнел, но быстро взял себя в руки и перешел в атаку.
– Странно слышать это от начальника отдела контрразведки. Странно, если не сказать большего…
– А ты скажи, не стесняйся, – прервал его Кривошеин. – Скажи! Чего уж таить друг против друга камень за пазухой? Давай начистоту.
– И скажу! – с вызовом ответил Первухин, нервно приглаживая вихры на затылке. – Преступно! Вот что я скажу. Покрываете чуждые нам элементы и еще смеете меня упрекать за своевременную сигнализацию в отношении морального падения сотрудника, приезжавшего сюда в командировку из Москвы? В этом стоит разобраться.
– Разберемся, – мрачно пообещал Сергей Иванович. – Обязательно разберемся. Моя бабка говаривала: «Аки дадено, тако же и воздашется». Мудрая была старуха, хоть и неграмотная. На, читай!
Достав из папки тонкую пачку листков, он положил их на стол перед Первухиным.
– Здесь показания задержанного, вернее, найденного раненным связника немецких агентов. Ты читай, читай, бдительный страж.
Метнув на него сердитый и обеспокоенный взгляд, Первухин подтянул к себе листы и начал читать. Буквально через минуту его лоб покрылся испариной, а щеки – яркими красными пятнами, похожими на предсмертный чахоточный румянец. Отодвинув от себя листки, он поднял на Кривошеина глаза:
– Это ложь и оговор! Здесь нет ни единого слова правды. Савелий Борисович прекрасный специалист и вне всяких подозрений.
– Шпион твой Савелий Борисович, – забирая бумаги, устало сказал Сергей Иванович. – У меня машина внизу и люди ждут. Брать надо.
Первухин вскочил и ошалело заметался по кабинету, бестолково поворачиваясь, словно постоянно натыкался на невидимые преграды и не знал, как их обойти.
Такого поворота он не ожидал. Что теперь будет? Нет, не с инженером Сомпольским Савелием Борисовичем, в котором он своевременно не сумел разглядеть вражеского агента, а с ним самим, с Первухиным? Что будет?