Одним словом, в десять дней австрийцы «перешли до трехсот верст, но как много зависело от того, кто войдет в сей город прежде, и Тотлебен так поспешил, что, отправившись из Лейтена, что в Шлезии, в шестой день, а именно в полдни 3 октября, с трехтысячным своим отрядом, из гренадер и драгун состоящим, явился перед воротами города Берлина и в тот же час отправил в оный трубача с требованием сдачи».
Командовал гарнизоном генерал Рахов. Внимая депутациям жителей, он хотел капитулировать еще до подхода главных сил союзников, чтобы предотвратить штурм Берлина, разрушения и прочие невзгоды.
Но в городе находился любимец Фридриха раненый генерал Зейдлиц. Он-то и понудил Рахова ответить отказом Тотлебену. Русские гренадеры тотчас же пошли на штурм редутов у Гальских и Коттбузских ворот Берлина, но были отбиты жестоким огнем. Авангард снова и снова ходил на приступ, из легких пушек бил по королевскому дворцу.
Назавтра к городу стали прибывать прусские подкрепления, в том числе тридцать батальонов генерала Гильзена. Король с войсками, оставив Богемию, двигался к столице, но быстрое появление под ее стенами грозного корпуса Чернышева решило дело.
«...прусские начальники поиспужались приближающейся к тамошним пределам и уже до Франкфурта, что на Одере (дошедшей. — А. К.), нашей армии и генерала Панина, идущего с нарочитым корпусом для подкрепления Чернышевского» и «заблагорассудили со всем войском своим ретироваться в крепость Шпандау, а город оставить на произвол судьбы своей».
Шпандау... Географические названия живут долго. Сменяются эпохи, дуют разные ветры на земле, а старые названия живут и живут, может быть, для того, чтобы вдруг напомнить потомкам о хоть и дальнем, а все-таки родстве событий разного времени. Итак, Шпандау. Именно в этой крепости после второй мировой войны будут заключены избежавшие смертного приговора сподвижники Гитлера во главе с Гессом.
Чины магистрата и выборные от населения преподнесли генералу Чернышеву ключи Берлина. Офицер Прозоровский, едва стерев с лица пыль похода, помчался обратно в далекий Петербург, чтобы привезти их к дням торжества по случаю победы.
Берлин того времени был главным «мануфактурным», то есть промышленным, центром Германии, средоточием военного производства, «питателем», как в старину говорили, или цейхгаузом, короля Фридриха. Русские войска вошли в Берлин под барабанную дробь и свист флейт полковых оркестров, с развевающимися знаменами и обнаружили там большое количество орудий, боеприпасов и всякого военного имущества.
Берлин был и центром прусской пропаганды. Ей было далеко до масштабов современного концерна Шпрингера с его небоскребом в Западном Берлине, изощрениями во лжи и политическом бандитизме, но по тому времени газетные вруны — верноподданные Фридриха — делали все, что могли. Дезинформацию в прессе король но раз использовал для вероломной дипломатии и возвышения своей военной репутации. Занятно было прочесть у Болотова: