- Пап, я ушел из театра.
- Почему?
- Надоело. К тому же она оказалась дурой.
- Айрис? Я слышал, она талантливая актриса.
- Да, на сцене она бывает хороша. Иногда. Но в жизни она пошлая, скучная дрянь.
- Андрюша, так нельзя говорить о женщине, ты по ней с ума сходил совсем недавно. Ты пить стал из за нее.
- Пил я потому, что там, в ее кругу, нельзя без этого. Такой стиль жизни. Если ты яркая художественная натура, обязан пить. Я больше не буду. Противно. Голова болит, тошнит. Я переболел. Это было вроде кори.
- Что то случилось?
- Да ничего особенного. Она сказала, что станет спать со мной, если я добуду для нее твой волшебный эликсир.
- Может, она пошутила?
- Не знаю. Мне все равно.
Прибежал Миша, босиком, в ночной рубашке, подпрыгнул, обхватил деда руками и ногами, заговорил быстро, возбужденно:
- Дед, дед, слушай, какие творятся чудеса! Марго слопала все сухари, теперь у нее в животе забор, она не может сделать большие дела. Няня сама на ножки встала, мы договорились, я буду учить ее ходить по настоящему. Рыжий Валька спит, колдунище злой Окакул заколдовал его, мама пробовала расколдовать - не получилось. Марго прыгала, прыгала, потом спать легла, прямо к Вальке на подушку.
- Окакул - это оракул Дельфийский, - пояснил Андрюша.
- Да, я знаю. Он что, заходил сегодня?
- Звонил, час назад. Таня с ним говорила.
- Мама сказала, чтобы он ни за что, никогда не приходил, держался от нас подальше, а то ему не поздоровится. Он злой, плохой и ложки ворует, - быстро, на очередном зевке, пробормотал Миша.
- Ну, положим, она этого не говорила, - Андрюша хмыкнул. - Дельфийский спросил, не у нас ли Редькин и когда ты вернешься. Таня сказала, да, у нас, но он болен, спит. А ты вернешься не раньше полуночи. И сегодня мы гостей принимать не готовы.
- Он напрашивался в гости?
- Ну да, ему зачем то срочно понадобились сразу и ты, и Редькин.
- Потому, что он рыжего Вальку заколдовал. Теперь боится, что колдовство кончится, Валька проснется, пойдет за тридевять земель, в тридесятое царство, найдет дуб, на дубе утка, в утке яйцо, в яйце иголка, в иголке Окакула смерть! - Миша произнес это звучным басом, вытаращил глаза и скорчил страшнейшую рожу.
- Ты откуда знаешь? - серьезно спросил Михаил Владимирович.
- Няня рассказала. Только у нее в сказке Окакула зовут Кощей, а Вальку - Иван царевич.
- Подожди, Миша, стало быть, няня сегодня ходила в валенках и еще сказки тебе рассказывала?
Миша зевнул, потерся лбом о плечо деда.
- Сначала она спала и спала. Потом у нас был разговор очень серьезный. Я сказал, ты зачем лежишь, вставай! Она сказала, я хвораю, Мишенька. Тогда я сказал, а вот если я тебе подарю своего медвежонка, встанешь? И даже всю железную дорогу подарю. Няня сказала, что мне с тобой делать? Ладно, так и быть, поживу, не помру. Принеси валенки. Я валенки принес, ей на ножки надел, мы стали играть, будто я взрослый, а няня ребеночек, и я учу ее ходить. Потом она опять легла и рассказала мне сказку.