– С днем рождения, Джеки! – Я протянула ей подарок, завернутый в обычную белую бумагу.
Она осторожно развернула сверток и с умилением на меня посмотрела.
– Спасибо… Я так сильно тебя люблю… – Джеки меня обняла и поцеловала.
– Я тоже тебя очень люблю. Больше всех на свете, – шепнула я ей на ухо и прижалась к сестре сильнее.
– Чего-нибудь желаете? – с улыбкой спросила меня стюардесса.
Я хотела заказать мороженое, но малыш, сидящий рядом со мной, подавился бы слюной…
Мороженое с детства было моей слабостью. Я готова была уминать его фунтами. Шоколадное, клубничное, сливочное с орехами…
По праздникам Джеки водила меня в свое кафе и кормила разными вкусностями.
– Можно мне еще мороженого? Ну последнюю порцию… – просила ее я.
Джеки улыбалась, убирала пустую посуду с нашего столика и ставила передо мной стеклянную вазочку на ножке с шоколадными шариками, посыпанными тертым орехом.
– Лара, а у тебя горло не заболит? – усмехалась она.
Я качала головой в знак отрицания и продолжала уминать холодное лакомство.
Я встала с кресла и направилась в туалет умыться. От перелетов у меня всегда болела голова. В крошечной туалетной комнате я взглянула на свое отражение. Удивительно… Чем старше я становлюсь, тем больше похожу на свою сестру. У нас обеих были голубые глаза, как у мамы, большие, хрустальные. Маленькая родинка над верхней губой…
– Родинки ставят в родильном доме специальными чернилами, которые не смываются, – пыталась говорить серьезно Джеки.
– Никогда-никогда? – удивлялась я.
– Никогда! – смеялась она.
– А зачем? – не успокаивалась я.
– Чтобы знать, чья ты сестра! – Джеки показывала на свою родинку.
Она расчесывала перед сном мои волосы щеткой с жестким ворсом, а я следила за каждым ее движением и считала до ста.
– Такие же золотые, как у мамы… – говорила Джеки и смотрела на мое отражение в зеркале.
Я мельком взглядывала на фотографию мамы в деревянной рамке, стоящую на тумбочке возле моей кровати, и гордо поднимала голову…
Похоже, единственное, что нас различало, это цвет волос. Джеки достались от папы угольно-черные, а мне – русые с золотистым оттенком, мамины.
Улыбнувшись своему отражению, я набрала холодной воды в ладони и умыла лицо.
Я вернулась в салон самолета. На моем месте уже сидел маленький мальчик и любовался белоснежными облаками.
– Вы не против? – спросила женщина и положила открытую книгу на колени.
– Конечно нет! Пусть малыш посмотрит… – Я присела рядом с ней и взглянула на завороженного ребенка.
– У папы на мониторе стоит заставка с облаками… – поведал мне малыш и опять отвернулся к иллюминатору.