Утро в Нормандии (Лестер) - страница 36

Когда она по очереди обнялась со всеми домочадцами и первые вопросы были заданы и исчерпаны, Кейт поспешила в гараж, куда давно рвалась ее душа, но, следуя правилам приличия, она не пошла туда сразу. Харли стоял, как ей показалось, немного набычившись, угрюмо выглядывая из темного угла.

– Папа спас тебя! – нежно проговорила Кейт, гладя его бензобак. – Как ты тут? Скучал, наверное?

Она вздохнула. Конечно, нужно будет его сегодня проветрить, если он на ходу и папа его не разбирал. Но главная цель визита состоит не в том, чтобы погонять с ребятами. Все-таки сначала надо сходить к Жану. Она так была обожжена окончательной отставкой у Арлет, что в горячке мчась за билетом в аэропорт, даже не подумала – зачем, собственно, она это делает? Ей нужно было совершить что-нибудь вопреки. Арлет не хочет, чтобы они с Жаном виделись, значит, надо его найти хоть под землей. Такова была натура Кейт. Это уже давно понял отец и пользовался вовсю: чтобы Кейт что-нибудь совершила, нужно сказать ей, что делать это категорически запрещено!

Теперь, когда сердце немного успокоилось и обида улеглась, за полдня сборов-перелетов и автобусов, она поняла, что приехала, в общем-то, ни с чем. И ни за чем. Конечно, она повидается с семьей, конечно, извинится перед забытым и спасенным папой Харли, но больше ей в Штатах делать нечего. А Жан… Он просто придет в ярость оттого, что она его (вот тут-то слова его станут правдой!) преследует. Погладив еще раз пыльный бок Харли, она выкатила его на улицу, пока еще было светло, обтерла пыль и, пообещав, что ночью они прогуляются, пошла в дом.

После спонтанного «праздничного» ужина, который мама спешно попыталась приготовить в честь ее приезда, они все расположились в просторной гостиной поговорить. Ужин получился слишком скромным, чтобы назваться праздничным, но особенно дорогим и вкусным для Кейт, которая не ела домашней пищи с тех пор, как уехала от бабушки и дедушки. Мама с Джимми, калачиком свернувшимся около нее, устроились на диване, Кейт и отец расселись по креслам. Так всегда было: Джимми, с тех пор как появился на свет, считался маминым любимчиком, Кейт была всецело папиной дочкой.

После традиционных первых расспросов и впечатлений о Париже, когда Джимми отправили умываться и спать, Кейт, немного смущаясь, задала отцу вопрос, который давно ее мучил:

– Пап, а зачем ты меня так стремился отправить в Европу?

Он внимательно и хитро посмотрел на нее:

– Я вижу, ты немного повзрослела.

– Почему?

– Во-первых, ты изменилась. Во-вторых, я для себя решил: если ты задашь мне этот вопрос не в скандальной форме, значит, кое-что уже начинаешь понимать.