Этого леопарда Зан убила сама. Наверное, поэтому Али-Хазир и настоял, чтобы она забрала себе эту шкуру: охотница, демонстрирующая свою добычу, нравится публике больше, чем просто охотница!
Зан уже не очень хорошо помнила тот бой. Он слился для нее с десятками других боев, что были позже, воспоминания расплылись, утратили четкость. Она помнила, что к тому моменту она уже четыре или пять раз сражалась на арене против людей - настоящих бойцов. Она всех их победила, и толпа на трибунах уже начала узнавать ее. И когда старший надсмотрщик объявил, что в очередном бою против нее выпустят не человека, а кахашинского леопарда, Зан... обиделась. Да, наверное, это странное, такое незнакомое чувство можно было назвать именно обидой. Она помнила, что в первый раз ее выкинули на арену как кусок мяса именно против зверей. Но сейчас она куском мяса уже не была! Она знала, что достойна большего, настоящих противников!
Зан попыталась объяснить это Али-Хазиру. Он, кажется, даже что-то понял. Он сказал, что леопард будет всего один. Он сказал, что ей дадут оружие. Он сказал, что ей понравится. Он не обманул.
Кахашинский леопард оказался достойным противником. Он был сильным, ловким и очень быстрым, и казалось, что когти на его лапах ничуть не короче кинжалов в ее руках. А еще он был кошкой, огромной и очень умной. В какой-то момент Зан поймала себя на мысли, что он напоминает ей тех, что когда-то давно пришли в ее родную деревню. Шкура леопарда была золотистой с коричневыми не то кружочками, не то пятнышками. Ничего общего с белоснежной роскошью в полночно черных разводах. Но разве в этом дело?
Зан убила его. Когда поняла, что перед ней на арене цирка всего лишь зверь. Там, в деревне, были Звери. И даже больше.
А плащ получился роскошным: легким и совсем не мешающим. Он струился за ее спиной, летел, когда она двигалась, а уж когда она дралась... Зан распорядилась нашить на край шкуры специальные заклепки с острыми шипами. А потом два месяца тренировалась, придумывая и отрабатывая удары, при которых плащ своим утяжеленным острым краем ударял бы по противнику. Проще всего получалось по ногам. Зан показала новый прием Али-Хазиру. Ему понравилось, но самой Зан нет: это было просто, а значит не интересно. Она осталась довольна, только когда у нее стало получаться попасть плащом в лицо противнику, по глазам. После особенно удачных ударов глаз у ее противника уже не оставалось.
Зан нравилось. К тому моменту она успела полюбить свой плащ, да и он уже не был просто плащом и даже не просто трофеем. Оружие. Вообще ничего, не являющегося оружием или защитой, на Зан, когда она выходила на арену годрумского цирка, не оставалось. А по поводу плаща недовольны (правда, исключительно молча) были только рабы, приставленные к ней следить за доспехами: им приходилось его чистить после каждого боя. А отчистить леопардовый мех - это вам не стальные доспехи тряпочкой протереть!