— Янус, я должен поговорить с тобой, — сказал Ласт вместо приветствия.
— Если должны, говорите, — отозвался Янус.
— Сейчас же, — произнес Ласт, еще больше раздраженный лаконичным согласием Януса.
Совершенно бесстрастным голосом Амаранта заметила:
— С родителями подобает соблюдать правила этикета.
Лицо Януса исказилось; потом он заставил улыбку вернуться.
— Отец, вы знакомы с леди Амарантой? — спросил Янус, выводя ее вперед. — Полагаю, вы хорошо знаете ее родителей.
— Не имел удовольствия встречаться с ними уже довольно длительное время, — сказал граф, раздосадованный тем, что не может сразу высказать своего мнения. С отточенной церемонностью Ласт поклонился.
Леди Амаранта нетерпеливо сняла жакет и бросила его поверх перчаток, проигнорировав предложенную Янусом руку. Затем присела в неглубоком реверансе перед графом.
— Разумеется, я вас помню. Отец очень высоко ценит вас. Весьма признательна вам за гостеприимство, милорд. Чудесное и прекрасно организованное поместье.
Ласт взял ее руку в свою и поднес согнутые пальцы к губам, отмечая про себя, что дочь Лавси выросла в редкостную красавицу. — Надеюсь, Янус оказал вам достойный прием.
— Он делал все, что в его силах, — ответила Амаранта. — Прошу прощения, мне нужно переодеться. — Кивнув в направлении графа, Амаранта направилась вверх по широкой лестнице.
— Она, кажется, несколько суховата с тобой, — заметил Ласт; смущение остудило его пыл лучше, чем время. — Что ты такого сделал?
— В ее глазах — ничего положительного, — ответил Янус, глядя на удаляющийся шлейф ее амазонки. — Тем не менее я поклялся измениться.
— Да, — сказал Ласт; брови его снова сдвинулись. — Идем со мной. — Он провел сына в кабинет и закрыл дверь.
— Я в вашем распоряжении, — сказал Янус, коротко поклонившись. Лицо Ласта стало еще мрачнее.
— Быть может, она считает твое обхождение легкомысленным. Поразительно, что Лавси вообще рассматривает возможность вашего брака. Я бы на твоем месте не стал подвергать свои шансы сомнению, прибегая к манерности, позаимствованной из скандального источника. — Ласт закрыл окна и щелчком зажег газовую лампу, чтобы разогнать воцарившийся в комнате полумрак.
— Вы имели в виду, у Маледикта, — уточнил Янус, садясь напротив письменного стола.
— Именно, — ответил граф и вспыхнул, как сухой лист. Он пододвинул кресло, ощущая, как заныли поясница и суставы. Когда-то на дорогу из города в Ластрест уходил всего день в седле. А теперь у графа все болело и ныло, а ведь он ехал в карете.
— Эта твоя женитьба — хорошо продуманный шаг, — сказал Ласт, пытаясь угадать настроение Януса, поскольку непроницаемое лицо юноши не выражало ровным счетом ничего. — Несмотря на всю историю, которую мы наплели вокруг тебя, ты всего лишь бастард.